Кризис и жизнь со Христом

Ощущение кризиса предельно обострилось в период длительной пандемии. О том, как на отношение к нему влияет то, что мы христиане, рассуждали участники семинара «Кризис и жизнь со Христом». Семинар состоялся 31 мая 2021 года.

Спикеры предлагают рассматривать кризис как естественное и даже необходимое состояние, которое периодически возникает в течение человеческой жизни и которое помогает нам по-новому осмыслить действительность и перейти на новый этап жизни, как «оборотную сторону возможностей», «опорную точку роста», дающую человеку шанс подняться на новую ступень развития.

Художник, писатель, член Московского союза художников Елена Утенкова считает, что кризис присутствует в жизни человека постоянно, то усиливаясь, то ослабевая. «Когда он усиливается, мы называем его подростковым кризисом или кризисом среднего возраста. Самый большой кризис, который мы переживаем – наше рождение, и так мы движемся до кризиса смерти. Для того чтобы родиться, нужно было в каком-то смысле умереть. В любом кризисе есть момент смерти чего-то старого, чтобы родилось новое. И единственное, что важно – это двигаться».

Конечно, кризиса не хочет никто. Но он приходит, а вместе с ним появляются боль и страх. Елена, лично знавшая митрополита Антония Сурожского, вспоминает, что он признавал значимость боли: ведь если бы ее не было, ни один врач не смог бы лечить больного и не понял бы, что у него болит. Второй спутник кризисного состояния, страх, останавливает нас и в кризисе, и в жизни, и в бытии вообще. Художница вспоминает свой первый разговор с владыкой Антонием, когда она спросила, как он оценивает ее картины. Владыка ответил: «Мне кажется, что ты чего-то боишься». «И эта фраза со мной всегда, я действительно боюсь», – вспоминает она.

Размышляя о феномене кризиса, помогающего творчеству, Елена приводит несколько примеров. Так, русский художник Виктор Попков говорил, что, попадая за границу, он не может работать: все вокруг было красиво, у него ничего не болело и было не понятно, зачем рисовать. Она также вспоминает рассказ о прогулке двух художников, Коровина и Левитана, по Сокольникам. У Левитана все  время были глаза на мокром месте. Коровин, который отличался жизнерадостным характером, сказал ему: «Опять ты плачешь!», – на что тот ответил: «Я не плачу, я рыдаю». То есть та красота, которую он видел, была так или иначе связана с болью. Об этом же самое наглядное изречение Гоголя: «Ну что Швейцария. Все виды да виды». «Тут как художник могу поделиться, что если с самого начала тебе очень нравится то, над чем ты работаешь, то это абсолютная гарантия того, что, увидев картину через несколько дней, ты поймешь, что она просто никакая», – говорит она. Получается, что даже творчество так или иначе проходит в кризисе. «Это чисто субъективное состояние, характерное для процесса творчества: как мне кажется, творить можно или из состояния боли, или из состояния какой-то большой благодарности, восторга перед творением», – считает художница. Она также цитирует Пушкина, говорившего, что творчество – это риск. «Я бы сказала что жизнь – это риск и отказаться от риска это значит отказаться от творчества», – убеждена она.

Одним из больших кризисов в своей жизни она назвала рождение сына с синдромом Дауна. Елена признается, что для нее это был большой удар, особенно потому, что она «всегда считала ум одним из самых главных достоинств людей». «Однако постепенно я поняла, что душа совсем не зависит от интеллекта. Я бесконечно благодарна Богу за Андрюшу», – говорит она.

Одним из способов выхода из кризиса Елена считает благодарность: если собрать по кусочкам, за что можно быть благодарным, то это всегда перевешивает. По ее мнению, в кризисе также очень важно признать свое бессилие, – то, что ты не знаешь, как действовать. Признав это, мы «перестаем цепляться за „родовые пути”», и вот тут мы можем взять за руку Христа». Нужно прислушаться, к чему тебя ведет жизнь и Бог и, когда совсем не знаешь, куда плыть, попробовать очутиться в бездействии, в тишине.

Когда кризис очень большой,  бывает очень темно – ты не можешь видеть нового. В этот момент очень важно быть честным самим с собой. Честность признания кризиса, признания своего бессилия в кризисе.

Творчество тоже является выходом из кризиса и его переживаний, в каком-то смысле оно и есть честный разговор с самими собой. Творчество без честности с собой тоже невозможно. «Мне кажется, что творчество это не выход – это путь к выходу», – считает Елена. Кризис помогает человеку вычеркивать пройденные этапы пути и двигаться дальше. Или вычеркивает за него. Мы теряем что-то старое и оборачиваемся лицом к чему-то новому. Владыка часто говорит, что мир возник из хаоса, а хаос – это возможности. Но мы очень часто не даем им совершаться, потому что не знаем как. Владыка все время пытается объяснить, что нужно доверять Богу и видеть возможности, которые он заложил в кризисе, хотя это и очень трудно.

Другой участник семинара, директор школы дополнительного образования, кандидат технических наук, Леонид Глиберман, изучавший вопрос кризиса с точки зрения психологии и  социального анализа, напомнил, что  ученые считают что кризис возникает при переходе из одного состояния в другое, при изменении ценностей, при движении из одной фазы жизни в другую. Он неизбежно наступает у каждого, и даже признанные специалисты по антикризису не могут его избежать. Глиберман приводит в пример известного психиатра, руководителя большой организации по работе с детьми, который был готов к тому, что кризис в его жизни обязательно наступит, и думал, что «промчится сквозь него на всех парусах». Но в действительности все получилось иначе. Он в течение нескольких лет не спал ночами, задавал себе вопросы: что делать, какая цель его жизни. То есть знание определенных процессов не устраняет необходимости их пережить. И однажды к нему неожиданно пришел ответ, который он сам бы, наверное, никогда не нашел (ему предложили заняться обучением фабричных рабочих, и сейчас он известен как реформатор профессионального образования в Нидерландах). Так что, наверное, подготовить себя к кризису невозможно, так же как нельзя сделать так, чтобы он прошел незаметно. «Вероятно, у нас идут какие-то подсознательные процессы, которые не поддаются контролю, а если пытаться совладать с кризисом путем гиперконтроля, то это только приведет к неврозам», – размышляет Глиберман.

В состоянии кризиса приходит ощущение потерянности, подавленности, одиночества. Некоторые друзья отступают, близкие не всегда поддерживают. Человек как будто остается без кожи, приходит страх, когда кажется, что если так будет продолжаться, то скатишься в пропасть… Но что же делать, когда кризис все-таки пришел? «Мне кажется, что нужно очень постараться отпустить ситуацию, ведь все равно она не поддается контролю. Позволить себе правильную пассивность, которая даст иммунитету организма победить это состояние. Это очень сложно, ведь людям находящимся в депрессии кажется, что она не пройдет никогда. Им говорят, что все это когда-то кончится, это так работает, но они не верят ни докторам, ни психологам. Но кризис обязательно заканчивается, и человек, приняв все изменения, приобретает что-то новое и движется дальше в своем развитии», – считает Глиберман.  Нужно понимать, что в основе любого отчаяния лежит страсть к обладанию, заставляющая человека удерживать на привычном месте вещи, людей, которыми он хочет обладать, за которых он цепляется, но не может удержать, вместо того чтобы добровольно отпустить их и освободить место для Бога.

Конечно, нам всем хочется избежать кризиса: провести профилактику, минимизировать силу ударов.  Наверное, возможно смягчить кризис, но все-таки это всегда боль – душевная боль, которая, по выражению  известного психолога Виктора Франкла, «предостерегает вас против апатии мертвенного оцепенения души». «В страданиях мы становимся сильнее, богаче. В испытаниях растет наша душа. Наверное, страдания и несчастья также неотъемлемы от жизни, как рождение и смерть. У Николая Бердяева есть фраза: страдания есть место встречи с Богом»,  говорит Глиберман.

О неизбежности кризиса в жизни человека и невозможности подготовки к нему говорит и другой участник семинара: музыкант, прихожанин лондонского православного храма, более 30-ти лет знавший митрополита Антония Эндрю Шервуд: «Всегда будет перманентный кризис, потому что жизнь – это кризис. Кризис  будет требовать от тебя и смелости, и открытости, но любовь помогает всегда это преодолеть, и владыка всегда об этом говорит».

Елена Утенкова считает, что единственное, что мы можем сделать, чтобы попытаться подготовится к кризису – это работа со страхом. «Просто не бояться кризиса, как, выходя в море, не боятся, что будут волны, потому что они все равно будут. И, если ты будешь бояться, обязательно туда въедешь. Отец Александр Борисов стал изучать какой самый частый призыв в Ветхом Завете? Оказалось – Не бойтесь! Но это очень трудно».

По мнению Елены, христианская исповедь и покаяние, с которыми мы должны приходить на литургию – это тоже кризис. «Идя на исповедь, мне, например, совершенно не хочется покаяния, потому что покаяние, которое нас должно очищать – это тоже боль. То есть внутри христианства существует какой-то закон, что жизнь происходит в кризисе. И только он дает нам возможность увидеть ошибку, а не увидев ее – нельзя двигаться дальше. Получается,  что быть живым значит быть в кризисе, хотя я не хочу утверждать, что кризис – единственное нормальное состояние. Наверное, ему можно противопоставить тишину. В тишине Бог. А также что-то более мертвое – равнодушие. Или ощущение, что все очень хорошо», – размышляет художница.

Леонид Глиберман считает, что для преодоления кризиса очень полезна логотерапия, созданная Виктором Франклом. Он ввел новую концепцию работы с духовным измерением человека: в результате поиска смысла и равновесия, человек обретает душевное здоровье. По Франклу, чтобы  осознать разницу между человеческим миром и божественным, достаточно присмотреться к отношениям между человеком и животным. Человек может понять животное, но животное не может понять человека. Пропорция «человек – животное» примерно соответствует пропорции «Бог – человек». Когда заболевает собака, мы ведем ее к ветеринару – он смотрит на вас и дает врачу себя осматривать. Пес лежит и терпит боль. Он не понимает смысла боли, зачем ему делают уколы и перевязку, но его взгляд выражает безграничное доверие хозяину. Значит, так надо. И собака терпит. Может, и человеку надо с таким же доверием воспринимать кризисы? «Нам часто бывает непонятно, для чего ниспосланы страдания и в чем их смысл. Потому что мы, как та собачка, не можем их постигнуть. Но, если верить что все во благо,  то их легче переносить. Более того, кризис заставляет искать ответ на вопрос: что я делаю не так? Открываются глаза, и многое видишь совсем по-другому, в том числе и близких людей, друзей. Кризис приближает нас к правде, создает большие возможности для творчества, принятия решений. Время перемен. Есть хорошая китайская поговорка:  Двадцать лет на то, чтобы учиться, двадцать лет – бороться и двадцать – для мудрости. То есть на последней фазе жизни для человека становится важнее всего духовное развитие» – говорит Леонид.

Он считает, что выход из кризиса начинается там, где преодолен эгоизм, когда человек обращается к другому человеку, проявляет участие и любовь. Можно разорвать устойчивые связи, а можно перенести их на более высокий уровень. Надо помнить, что кризис – явление временное, из него нельзя «не выйти». Вопрос, в каком направлении: либо вверх, либо – скатиться дальше вниз. Но выход всегда есть. И выбор за человеком. При выходе из кризиса человек начинает понимать, что перешел в другое состояние. Переходные процессы они всегда очень болезненны, даже в органической природе.

Между тем, Эндрю Шервуд в своем выступлении затронул вопросы экологического кризиса, напомнив, что владыка Антоний призывал прихожан становиться заступниками природы. Митрополит Антоний считал христиан главными материалистами. «Материя в христианстве воспринимается как нечто более низкое чем дух, и следовательно считается неважным, одноразовым. В моем понимании, дуализм в восточной церкви является ложным понятием. Потому что все свято. Поэтому мы – главные материалисты», – говорит Эндрю. Если мы не обращаем внимания на святость тела – то мы вредим и всему остальному, потому что все мы взаимозависимы.

Владыка Антоний вел очень простую жизнь в крошечной квартирке при Соборе, очень любил гулять в горах, быть на природе, хотя такая возможность ему предоставлялась нечасто. Он не затевал политическую дискуссию по поводу разных вопросов, а стремился взять ответственность, принимать практические меры. Владыка Антоний считал, что заступничество начинается с участия. Он организовывал ежегодные лагеря для детей, проводил благотворительные мероприятия. Владыка был человек активный и очень быстро начинал действовать, говорил о том, в каком направлении следует идти и что необходимо сделать. Вслед за владыкой Шервуд призывает нас действовать, «заступаться» за природу,  гуманно относится к животным. Последствия этого могут быть страшными. Небережное отношение к природе делает в некоторых регионах жизнь человека невозможной, что приводит к войнам за ресурсы. «Конечно, все не могут быть мучениками, но каждый из нас может что-то сделать, пусть не такое выдающееся, но важное. Мы можем жить проще, может быть отказываться от некоторых покупок», – говорит он.

Шервуд также вспоминает о большом авторитете владыки среди англичан, многие из которых благодаря нему стали православными. В том числе и он сам, совершенно неожиданно для себя. «Я зашел в русский собор в Лондоне послушать хор. Зашел туда агностиком, а, когда выходил, почувствовал, что стал православным христианином, – вспоминает музыкант.   Была целая группа молодых британцев, принявших православную веру примерно в одно время. И мы до сих пор дружим, даже спустя 50 лет». Владыка всегда учил любви к человеку, к миру, к Церкви. Христос проповедовал, что совершенная любовь изгоняет страх. Об этом же говорил и митрополит Антоний: ответ лежит в любви.

Семинар стал завершающим мероприятием Фонда «Духовное наследие митрополита Антония Сурожского» и Дома русского зарубежья имени Александра Солженицына в рамках подготовки к сентябрьской конференции по наследию владыки Антония Сурожского «Кризис: суд или открывающиеся возможности».

Наталья Сависько