Неделя о Страшном Суде

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Сегодня начинается последняя из недель, приготовляющих нас к началу Великого Поста; и это неделя, в которую Евангелие нам говорит о грядущем на нас Божием суде. Тот отрывок, который мы читали в церкви, является только частью сложного, богатого целого, которое заполняет собой и предыдущую главу, и вот, о чем идет речь: первое предупреждение, которое дает Господь, — в том, что суд Божий приходит внезапно, приходит без предупреждения, как вор среди темной ночи; и что поэтому мы должны быть го­товы к этой  встрече с Божиим судом каждое мгновение нашей жиз­ни. Суд может стать перед нами вдруг, вырасти, словно из зем­ли, и уже от него никуда нам не уйти.

Второе предупреждение о том, что можно оказаться неготовыми; об этом говорит нам притча о десяти девах. Можно оказаться неготовыми: мы постоянно думаем о том, что, да, придет суд; в течение какой-то жизни мы будем жить, жить в самом разнообразном смысле этого слова; потом придет старость — и тогда естественно от нас многое отпадет, что составляет грех, зло в нашей жизни; а потом будет идти к нам смерть, и мы будем более и более это сознавать. И когда-то она придет, открывая дверь суду, после того, как нам будет дано долгое время , чтобы это осознать, это принять и войти в вечность… А так бывает очень редко, потому что сколько бы ни было времени впереди, мы воображаем, что его бесконечно больше. Люди мятутся, а потом стареют, но не отходит от них мятеж более ранних дней; остается в переживании, остается в воспоминании, остается как тоска прошедшего, как мечта, — но не как свобода. И проходят еще годы, и человек уже и телом, и всем существом делается слаб; и казалось бы, можно бы тогда думать, что вот-вот подходит та грань, где милостивая смерть откроет дверь в вечность. Но тогда человек чувствует в себе не нарастание вечной жизни — потому что если он ее не имел в себе, ей неоткуда в нем тогда родиться, — а нарастанье мертвости. И вместо радости о грядущей встре­че растет в человеке ужас и страх о все нарастающей утрате, как раз обратное тому случается, о чем говорит апостол Павел: что смерть это не совлеченье временной жизни, это не ужас, как с вас срывается эта временная жизнь, а это облечение в вечность… И вот человек и стареет, и под­ходит к грани смертной — и все равно не готов. И ожидать, что он будет готов только потому, что прошло время, — нельзя; времени нет во внутренних событиях; они могут случиться во мгновение ока и они могут никогда не случиться с тече­нием времени И так и суд может придти к нам неготовым, ког­да уже нет больше никакого времени, никакого срока. И мы мо­жем оказаться вне — вне чего-то, о чем я скажу сейчас:

На этом пути еще одно предупрежденье евангельское; суд не требует от нас непосильного; вспомните следующую в Евангелии притчу о талантах; трем людям были даны таланты; каждому, как говорит Евангелие, против его силы, согласно с его силами; а в конце, когда пришел расчет, суд, с них ничего не потребовали большего, чем то, что они могли сделать. Один только человек осудился: тот, кто мог — и не захотел. Тот, который ради безопасности решил, что коснеть спокойнее, чем риско­вать; потому, что для того, чтобы, жить, надо рисковать — жизнью и ее содержанием. Жизнь может всё отнять, как она может все дать. И также как я раньше говорил, что недостаточ­но того, чтобы уходила молодость, для того, чтобы родилась богатая, плодотворная старость, так и тут можно сказать, что кажется, что уходит  многое – а нарастает богатство: для этого нужна смелость души. И вот Господь осуждает в том чело­веке, который никакого плода не принес эту трусливость, это малодушие душевное, которое избрало кажущуюся обеспеченность косности и испугалось жизни…

И последней перед нами гранью стоит сегодняшняя притча; одним словом можно ее выразить, мне кажется: никто, который недостоин имени человека, потому что в нем не было человечности, не может надеяться на имя сына Божия, детей царства, и войти в Царство Небесное. Если мы оказались недостойны звания человека по своей жизни: не жале­ли, не сострадали, не сочувствовали, — и все это не на сло­вах конечно, а на деле — то перед нами и следующий шаг закрыт, закрыт шаг в Божью жизнь, потому что в Божией жиз­ни мы находим славу человеческую. Златоуст, говоря о том, что такое человек, говорит: Если ты хочешь понять, что есть чело­век, — не озирайся вокруг; подыми очи к престолу Божию: там Человек сидит одесную Отца… Для того, чтобы войти именно в эту область, нам надо на земле быть достойными имени человека.

А суд — в чем? Мы не читаем на сегодняшней литургии, после этой притчи следующих слов Христовых в Евангелии; а они-то именно говорят о том, в чем этот суд. Христос кончил Свои притчи о суде, начал говорить о Своем распятии: вот, где суд над миром, вот, где суд над каждым из нас; в другом месте Евангелия Спаситель говорит, что пришел Сын человеческий и был предан в руки человек грешных, и они с Ним поступили, как захотели; а захотели — распять. Вот — суд; Бог пришел на землю, говоря о любви; ни о чем другом не говоря, говоря о том, что Он и в падении нашем остается с нами солидарным, не остав­ляет нас, вместе с нами хочет войти в трагическую, страшную человеческую действительность, но в эту действительность внес­ти то, что может ее спасти и преобразить: любовь Божественную, всё побеждающую. И люди ужаснулись этого, потому что та любовь, о которой говорит Господь, это же значит сначала полюбить ближнего как самого себя, а потом его полюбить, как Христос полюбил -, т.е., до самозабвения. и когда любовь пришла на землю, люди от нее с ужасом отшатнулись, вывели ее Носителя за край города, за вал, и распяли: слишком страшна оказалась любовь: вот суд. И этот суд не когда-то завтра, че­рез год, через двадцать лет придет; этот суд — каждое мгновение перед нами; потому что этот вопрос каждый час и мгновение перед нами стоит. Вот почему эта неделя, это вос­кресенье о Страшном суде говорит не о чем-то будущем, а тре­бует ответа сейчас, немедленно, вот-вот; и не только на мгновенье, не только на весь пост — а на всю жизнь. Вот суд: пришла любовь, и ей не оказалось места. Но пришла любовь к каждому из нас: есть место — или места нет?..

Вот, о чем нас предупреждают в последний раз перед началом весны духовной, Великого Поста, Церковь, Евангелие, Христос. Аминь.