О христианской любви

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

В этом евангельском чтении Христос говорит о христианской любви не общими словами, а конкретно и очень просто и доступ­но. Любовь делается христианской любовью, любовью Божествен­ной, когда человек, любя, забывает себя. Забыть себя до кон­ца дано святым, но любить, не ища награды за любовь, не про­ся, не требуя, не вымогая любовь за любовь, не вымогая благодарности за проявление любви — начало христианской любви.

Она расцветает в любовь Христову, когда свободный дар любви дости­гает не только до любимых, — это умеют делать все — но до нелюбимых, до тех, которые нас ненавидят, которые нас счита­ют врагами, которые для нас считаются чужими. Если мы не уме­ем нашей любви распространить на тех, которые нам враги, это значит, что мы еще помним только себя, и все наши дейст­вия, все наши чувства исходят от не преображенного еще чело­веческого сознания, которое находится вне тайны Христа.

Мы призваны любить щедрым сердцем, а щедрость, даже природная, заключается в том, что человек жаждет давать, ликует, когда он может отдать не только ему ненужное, но самое ему драго­ценное, — в конечном итоге, свое сердце, свою мысль, свою жизнь. Мы не умеем еще любить, но вся жизнь — школа любви, или наоборот, страшное время темного, холодного отчуждения.

И вот Христос нам открывает путь, как научиться любви: каж­дый раз, как на пути любви я себе самому вспомнюсь, каждый раз, как я встану преградой между своим живым истинным движе­нием сердца и действием, я должен обернуться к себе и ска­зать: Отойди от меня, сатана; ты помышляешь о земном, а не о небесном… Каждый раз, как проявляя любовь, я буду требовать ответную любовь, благодарность за благодеяния, я должен обратиться к Богу и сказать: Прости, Господи, я осквернил тайну Божественной любви… Каждый раз, когда в ответ на чу­жую ненависть, на клевету, на отвержение, на отчуждение я замкнусь и скажу: Этот человек мне чужой, он мне враг, — я должен знать, что не только во мне, но для меня самого закрылась тайна любви, что я вне Бога, что я вне тай­ны человеческого братства, что я не ученик Христов.

Вот путь; Христос не напрасно говорит, что путь в Царст­во Небесное — узкий, что врата узкие; очень узок этот путь, очень требовательна заповедь Христова, беспощадно требовательна, потому что она относится к области любви, а не зако­на. Закон определяет нам правила жизни, но он всегда где-то кончается, и за этим пределом мы от него свободны. Любовь же предела не знает; она требует нас до конца, всецело. Мы не можем только какой-то частью души согреться; если мы это до­пустим, мы потухнем, охладеем. Мы должны запылать всем нашим сердцем, и волей, и телом, и превратиться в купину неопалимую, в тот куст, который видел Моисей в пустыне, который горел всем своим существом и не сгорал. Человеческая любовь, когда она не освящена Божественной тайной, поедает вещество, кото­рым она питается. Божественная любовь горит, превращает всё в живое пламя, но не питается тем, что горит; в этой Божест­венной любви сгорает всё, что не может жить вечно; остается чистое и светлое пламенение, которое превращает человека в Бога, как Ветхий Завет говорит, как Христос повторяет. Будем учиться ценой ожога любви, ценой отвержения от себя, ценой жертвы любви, будем учиться этой любви. И только тогда смо­жем мы сказать, что мы стали учениками Христа. Аминь.

Опубликовано: «Воскресные проповеди». – Таганрог: Издатель Е.А.Сухова, 2003.