О причащении

Всей жизнью Церкви, но преимущественно причащением Святых Тайн, мы ищем общей жизни со Христом Спасителем. Живя в Церк­ви, будучи среди мира Телом Христовым, присутствием Живого Христа во плоти, будучи местом вселения Святого Духа, храмом Его, будучи детьми Отца Небесного в самом прямом, безуслов­ном смысле, мы ищем именно, чтобы наша жизнь и жизнь Христо­ва были одно.

Что же это значит? Когда мы приходим к причащению Тайн, мы просим, и мы мечтаем о том, чтобы вечная жизнь, ее свет, ее радость, ее торжествующая победа в нас действовала. И мы за­бываем так часто, что на земле победа Христова была прикровенна. Да, когда Христос пребывал среди нас на земле, вся пол­нота Божества обитала среди нас телесно, но как это было прикровенно! Сколько Христос, как человек, пережил скорби телес­ной и душевной туги; сколько раз люди проходили мимо, не видя Бога в Нем и слыша только страшные для них, непонятные, непри­емлемые слова о такой любви, которую мы желаем получить, но которую мы так редко готовы дать другим. И вот, когда мы причащаемся Тайн, когда мы хотим жить церковной жизнью, мы долж­ны помнить, что просим приобщения ко всей жизни Христовой, к Его таинственному, глубокому общению с Отцом, к дыханию Духа Святого, дыханию вечной, непобедимой чистоты. Но вместе с тем мы должны быть готовы на земле разделить судьбу Спасите­ля. Он пришел к Своим, и Свои Его не признали. Он проповедо­вал любовь, и от этой любви люди в ужасе отходили, потому что это требование любви было требованием отвержения себя. Каждое Его слово было жизнью и было соблазном, и поэтому было судом над каждым человеком и над миром. И в ответ на любовь, и в ответ на правду, и в ответ на то, что в безграничной любви Бог захотел пребывать среди Своих людей и всё с ними разде­лить, Христос был отвержен. Но не поколебалась в Нем любовь. Он отдал жизнь, которую люди думали отнять, тогда, как Он ее свободно отдавал.

Вот и мы, причащением Тайн, своей приобщенностью Церкви, своей какой-то, хоть малой, любовью ко Христу призваны к то­му же. И тогда только исполнится молитва Спасителя о том, что­бы радость Его в нас была совершенна, когда мы будем искать не одного только неба, не одной только радости, не одной толь­ко защиты, а когда мы будем искать полноты общей жизни с Ним, полной приобщенности, и когда как Он, вместе с Ним, мы будем готовы нести крест: не только то, что мы жалостливо называем своим крестом, т.е. трудности жизни, скорбь душевную, болезнь, но Его крест, т.е. сострадание со всем и каждым кто стра­дает. Сострадание со всеми и каждым кто во грехе, кто гибнет. Вот если мы так захотим общения со Христом, если мы будем готовы на земле разделить Его крест, то уже на земле мы разде­лим Его Сыновство и победу любви. Дай нам Господь мужество, дай нам понимание, что Христос нас призвал на земле жить как Он жил. Не для того Он пришел, чтобы измучиться за нас, и мы могли бы жить по своей бессмысленной, греховной воле. Но мы должны начать с того, чтобы принять на земле Христов путь. Ког­да ученики молили, чтобы Он им дал сесть одесную и ошуюю Себя, по правую и левую сторону Себя в Царствии Небесном, Он сказал: «Готовы ли вы пить чашу, которую Я буду пить, готовы ли вы по­грузиться в тот ужас, в который Я буду погружен?» — и они от­ветили: «Да, мы готовы». И тогда Спаситель им сказал слова, которые и теперь Он нам повторяет, когда мы с Ним разделяем чашу жизни. Он им сказал: «Чашу, которую Я буду пить, вы буде­те пить, крещением, которым Я буду креститься, вы будете крес­титься, а сесть по правую и левую руку от Меня — не Мне дано судить, а Отцу». Если любовь наша реальна, если от Него мы на­учились любить других, то не всё ли равно, где мы будем сидеть, одесную или ошуюю, далеко или близко, лишь бы разделить с Ним всю судьбу, начиная с креста. А дальше мы можем поверить и до­вериться любви Господней. Аминь.