О собирании богатства

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Обращаясь к человеку, который задумал свое богатство хранить, словно оно неотъемлемо от него, Христос говорит: «Безумный, в эту ночь твою жизнь потребуют от тебя обратно — и что тогда?..» За плечами каждого из нас стоит смерть, и об этом напоминает нам Евангелие на каждом шагу. Но напоминает нам не для того, чтобы испугать смертью, а чтобы придать жизни новую, иначе совершенно недосягаемую глубину.

Мы живем поверхностно, мы живем бесконечным количеством ве­щей, которые слишком мелки даже для нашего человеческого сердца, даже для человеческого ума. Сколько мыслей проходит пустых, бесцельных, бесплодных у человека за один день его жизни; сколько чувств чередуется друг за другом в душе, не оставляя никакого глубокого следа, просто так, проходят на­прасно, как тучи по летнему небу. Это все слишком мелко для человека, т.е. для каждого из нас, и Господь нам напоминает, постоянно напоминает в Своем Eвангелии, и жизнью, что смерть так удивительно близка, и только она может поставить вещи на место.

Мне вспоминается время, когда умирала моя мать; мы оба знали об этой смерти, она на нас шла, — нет, она не шла на нас, она жила с нами три года, и за эти три года стало ясно, что потому, что смерть близка, жизнь так драгоценна; не в том смысле, что надо за нее бороться, чтобы не умереть, а в том смысле, что все ее со­держание может стать таким глубоким, каким только смерть может его сделать. Каждое сказанное слово, может быть послед­ним словом, — неужели оно будет словом пустым, ничтожным, или еще хуже — раздраженным, горьким, злым, разрушающим словом? Каждый поступок может быть последним, — неужели каждый поступок не может быть как бы выражением, осуществле­нием самого глубокого, самого дивного, что есть в отношениях между людьми? Мы это забываем, потому что нам кажется, что столько времени еще впереди, чтобы исправить ошибки, чтобы излечить душевные раны, чтобы утешить человека. А может ока­заться поздно, один или другой могут умереть.

Тогда тоже поздно не бывает, тогда можно обратиться к Богу, Который — наш примиритель, но для некоторых вещей — да, поздно. Позд­но утешить, поздно приласкать, поздно обрадовать, поздно дать на земле последнее счастье человеку… В этом смысле смерть нам напоминание о том, что жизнь, которую мы делаем такой мелкой, может быть такой глубокой. Смерть нам не поставлена перед глазами — Евангелием, Христом, жизнью самой — чтобы нас устрашать, а только чтобы мы жили глубоко, жили в меру всего глубокого, чуткого человеческого сердца, большого, по­нятливого человеческого ума.

Не будем поэтому собирать в сокровищнице сердца, ума, в сокровищнице жизни ничего такого, что слишком мелко и от чего мы мельчаем. А поставим себе во­прос при каждой встрече, во всех наших человеческих обстоя­тельствах по отношению к каждому человеку и ко всему в жизни: «Как бы я поступил, если бы это было бы его последнее мгновение или последнее мое?» Какое слово я бы сказал, какое действие совершил, кем я был бы по отношению к нему, к ней, к ним? И если мы только это осознаем, — Боже, как глубока и зна­чительна будет жизнь, как каждый человек станет значителен и сколько будет поступков в нашей жизни, которые достойны нашей человеческой жизни, нашего величия человеческого и Бога нашего! Аминь.

Опубликовано: «Во имя Отца и Сына, и Святого Духа». — Клин: Христианская жизнь, с. 172.