Преображение Господне

Во имя Отца и Сына, и Святого Духа.

Бывает, что человек, которого мы знали близко, который казался знаком нам, знаком нам до самых глубин, вдруг предста­нет перед нами, каким мы никогда его не видели, никогда не чуяли. Это бывает, когда коснется нас до самых глубин открове­ние любви, когда мы новыми глазами видим человека, когда видим мы его, как его видит Бог: во славе, как образ Божий, сияющий из глубин, который обычно от нас как бы утаен, закрыт — и на­шей слепотой, и несовершенством человека.

Но бывает, что мы человека увидим по-новому, когда его самого коснется такая глубина радости или такое горе, что из самых недр его воссияет свет. Бывает, что радость человека преображает, но бывает, что предельный ужас боли, горя проби­вается до самых недр человека, тогда горе это, боль не соеди­няются ни с горечью, ни с мстительностью, а остаются в чисто­те распятием человека, ужасом, который его обдал.

Из этих образов мы можем понять, что случилось на Фаворской горе, когда Христос стоял между Моисеем и Илией, между тем, который провозгласил Закон, и одним из самых величайших пророков, и беседовал с ними о том, чему надлежало быть, о том, что идет Он теперь на смерть, на распятие по любви Бо­жественной и по Своей человеческой отдаче для спасения мира. В этот момент пробился Божественный свет, охватил всё Его ес­тество, и ответно воссияла и Его человеческая природа, отдав­шаяся до конца Живому Богу на смерть.

И ученики тогда увидели Его, каким Он был: Агнец Божий, распятый для спасения мира еще до того, как мир не стал. Для того, чтобы войти в это видение, им надо было самим приобщить­ся в какой-то мере тому, что совершалось. И церковное предание говорит, что эти три ученика представляли собой один — веру, другой — любовь, третий — праведность. И они из глу­бин своего естества уловили нечто о совершающимся, уви­дали свет, который лился от Христа на всё окружающее, который делал одежды Его белоснежными, который падал на всё окружаю­щее, вызывая как бы во всем ответную жизнь и отклик. И они вошли во славу Божию, в это облако, которое осеняло Синайскую гору, когда Бог говорил с Моисеем лицом к лицу, как с другом Своим — и было так хорошо, другого ничего не нужно было, кроме как быть перед лицом славы Господней.

Но они не уловили причину, они не уловили того, что толь­ко потому им так была открыта слава Божия, что их Учитель, Господь, Друг шел на смерть; им хотелось остаться в этой радос­ти, никогда не отлучиться от преображенного Христа: но именно для этой разлуки и пришли Моисей и Илия беседовать о ней со Спасителем. И когда ученики захотели остаться, Хрис­тос им ответил: «Нет!..» И повел их в долину, с высот Фаворской славы в ужас земной нужды, земной трагедии. Они там встре­тили отца, который отчаялся о спасении своего ребенка; они застали там других учеников Спасителевых, которые ничего не могли сделать для отца с ребенком…

Фавор, слава связаны неразлучно с возвращением во тьму, и с распятием, со смертью, со схождением Христа в ад. И толь­ко после этого, когда всё будет совершено, только тогда вос­креснет Господь в неотъемлемой уже славе.

Поймем же, что, когда нам дано или человека, или Живого Бога нашего воспринять в этой славе — это говорит нам о том, что пришло и нам время, вглядевшись с Фаворскую тайну, войти в мир, в трагический мир, во тьму мирскую, чтобы принести туда тот свет, который и во тьме светит, и который тьма бессильна объять: это наше призвание, как это было призвание учеников, и как это было дело Христово. Аминь!

Опубликовано: «Во имя Отца и Сына и Святого Духа…» – М.: «Гранат», 2014.