Рождество Христово

(После чтения Патриаршего послания)

К привету, к благословению, к молитвенной охране, которую простирает над нами Патриарх Московский, Глава Русской Церкви нашей, хочу прибавить и свое слово.

Рождество Христово, которое мы сегодня празднуем с такой легкостью сердца, с такой благодарностью и радостью, заслужи­вает внимания не только нас, людей, но и всей твари; потому что это Рождество Христово, воплощение Слова Божия принесло нам небывалую, непостижимую, новую весть как о Боге, так и о человеке и обо всей твари.

Бог, во Христе, явился нам небывалым и непостижимым обра­зом. Языческие народы могли себе представить Бога великого, Бога небесного, как бы воплощающего всё великое, величествен­ное, дивное, о чем человек может мечтать на земле. Но только Бог мог открыться человеку, каким Он открылся в воплощении Христовом: Бог стал одним из нас. Но не во славе, а в немощи; беспомощным и обездоленным; уязвимым и как будто побежденным; презренным для всех, кто верит только в силу и в земное вели­чие. В эту первую ночь, когда Бог стал человеком, когда Самый Живой Бог обитал плотью среди нас на земле. Он приоб­щился к самой тяжелой человеческой обездоленности. Никто не принял Его Мать под кров свой; все сочли Его чужим, все отослали Его на далекий, бесконечный путь, который простирался перед странниками без крова и без привета. И они пошли — и в эту первую ночь Христос приобщился всем тем, которые из века в век проходят через жизнь и телесно, и духовно отброшенными, презренными, нежеланными, исключенными из человеческого обще­ства. А таких людей через историю человечества — несмет­ное количество. И по сей день — увы! — в больших городах и в просторах земных сколько таких людей, которым некуда пойти, которых никто не ждет, о которых никто не воз­дыхает, которым никто не готов открыть свой дом, потому что они чужие, или потому что страшно приобщиться судь­бе людей, обездоленных не только несчастьем, но человеческой злобой; ставших чужими, потому что люди, другие люди из своего сердца и из своей судьбы их исключили. Одиночество — страшное, жгучее, убийственное одиночество, которое снедает сердца стольких людей, было долей Пречистой Девы Богородицы, Иосифа Обручника и только что родившегося Христа. Он был чу­жой, никем не желанный, исключенный и выброшенный. Это — нача­ло Его пути; и на этом пути Он приобщился, как я сказал, всем кто так живет и в наше время, чужими среди людей, ко­торые должны бы быть для них братьями; презренны они, побежде­ны — подлостью, трусостью и злобой человеческой. Уязвимы они по хрупкости своей, по беззащитности своей. Наше дело, христиан, увидеть в них образ Того Бога, Которого мы благого­вейно сегодня чтим, и так их принять, как мы приняли бы теперь Христа, если бы Он явился перед нами обездоленным, уяз­вимым, беспомощным, презренным, ненавидимым, гонимым…

Вот каким явился перед нами Бог, потому что Он захотел стать одним из нас, чтобы ни один человек на земле не сты­дился своего Бога: будто Бог так велик, так далек, что к Нему приступа нет. Он стал одним из нас в на­шем унижении и в обездоленности нашей; и Он не постыдился нас, стал как мы все; не только по материальной, земной, физической обездоленности, не только по душевной оставленности любовью людской, но потому что Он сроднился через Свою любовь, через Свое понимание, через Свое прощение и милосердие, — Он срод­нился и с теми, которых другие от себя отталкивали, потому что те были грешниками. Он пришел не праведных, он при­шел грешников возлюбить и взыскать. Он пришел для того, чтобы ни один человек, который потерял к себе самому уважение, не мог подумать, что Бог потерял уважение к нему, что больше Бог в нем не видит кого-то, достойного Своей любви. Христос стал человеком для того, чтобы все мы, все без остатка, включая тех, которые в себя потеряли вся­кую веру, знали, что Бог верит в нас, верит в нас в нашем па­дении, верит в нас, когда мы изверились друг во друге и в себе, верит так, что не боится стать одним из нас. Бог в нас верит. Бог стоит стражем нашего человеческого достоинства, Бог — хранитель нашей чести; и ради того, чтобы мы могли в это поверить, это увидеть воочию, наш Бог становится обездолен­ным, беспомощным человеком. Только те, которые верят в силу, и ни во что иное, только те, которые верят в свою праведность, не найдут пути к Нему, пока не покаются, пока не увидят, что смирение, любовь, жалость, милосердие — закон жизни. Но во Христе не только явился нам Бог с Его любовью, верой в нас, как страж нашего достоинства, как блюститель нашей правды — Он явил нам величие человека,

Если Бог мог сущностно стать человеком — неужели мы не по­нимаем, как велик человек? — что человек так велик, что Бог может стать человеком и человек остаётся собой? — и что так велика тварь, которую Бог призвал к бытию, что человек может вместить в себя Бога? — и что вещество, наша плоть, наша кровь, кость наша, всё вещество наше способно быть Бого-носным, соединиться с Божеством и остаться собой? — и явиться нам в славе, величии, которого мы не видим, но кото­рое видит Бог, ради которого Он нас сотворил и всё сотво­рил?

Всмотримся в этот образ Воплощения: Христос нам явил сми­рение и любовь Божию, веру Божию во всю тварь, в нас, грешников, падших, и нам явил одновременно, как мы можем быть велики и как глубока, бездонно-глубока тварь Гос­подня. Вот с этой верой мы можем жить, можем становиться людь­ми во всю меру Христова воплощения, и рассматривать мир, в ко­тором мы живем, не только как мертвый материал, а как то, что призвано стать, в конце концов, как бы видимым одеянием Боже­ства, когда Бог станет всем во всём. Какая слава, какая радость и надежда! Воспоём благоговением, любовию и трепетом воплощение Христово; оно для нас — жизнь вечная уже на земле и оно — сла­ва всего тварного в вечности на небеси. Аминь.

Опубликовано: «Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Проповеди». Клин: Христианская жизнь, 2006. Стр. 25-28.