Собор Пресвятой Богородицы

Во имя Отца и Сына, и Святого Духа.

Вчера мы радовались о Рождестве Христовом: Живой Бог стал живым человеком, не осталось больше преграды между человечеством и Божеством хотя бы в одном-единственном Человеке, в Котором была достигнута и явлена полнота человечества. Но, по слову святого Григория Паламы, это было бы так же не­возможно без полной отдачи Себя Божией Матери, как это было невоз­можно без произволения Божия. Она сделала Воплощение возмож­ным; потому что Она не была просто пассивным орудием воплощения, Она сделала Воплощение таким событием, в котором человечество отозвалось, ответило Богу.

Когда Она согласилась, когда Она приняла на Себя стать Ма­терью воплощенного Сына Божия, Она приняла не только славу и честь; Ей предлежало нечто поистине трепетно-страшное, потому что весь Ветхий Завет говорит нам о том, что Бог непостижим, что Бог не исследим, что Бог неприступен; и множество святых Ветхого Заве­та, в моменты откровения Божия, восклицали с ужасом: Я видел Бога — я должен умереть!.. Потому что Бога представляли себе, как Огонь всесожигающий — и вот Он пришел как Свет миру.

Когда мы думаем о Христовом воплощении, мы должны помнить, что Его тело воплощения приняло всё, что в нем было человеческого от Матери Божией, Его собственной Матери, от Девы Марии, так же, как Он принял от Нее и Свою человеческую душу, Свой человеческий дух. Взирая на Бога, воплощенного во Христе, мы взираем на чело­вечество Матери Божией, сияющее божеством, исполненное Духом Свя­тым. Когда в Божественной литургии мы совершаем Таинство, и силой Духа Святого хлеб и вино становятся Телом и Кровью Христовыми, Ее человечество и Его Божество наполняют этот Хлеб и это Вино. Поистине, из всех женщин, из всех людей Она — величайшая, и не зря мы называем Ее «честнейшей Херувимов и без сравнения более славной, чем Серафимы». Да, Она — слава земли, Она ответ всего человечества на любовь Божию. Мало кто из нас может так всецело ото­зваться на божественную любовь; Она это сделала за нас.

И если задуматься о Ее жизни, то с самого начала Ей предстояла трагедия, когда Она, одинокая, была отвергнута всеми жителями Вифлеема; а потом Ее уделом было — смертная опасность от рук вои­нов Ирода, бегство, долгая жизнь на чужбине, вдали от всего, что было для Нее домом.

Но, кроме того, в Ней есть такой масштаб, о котором мы редко помним. В день Сретения Она принесла Христа в Храм как живую жерт­ву, как кровавую жертву, в исполнение заповеди Ветхого Завета о том, что в выкуп за смерть первенцев египетских всякий первенец мужского пола в Израиле принадлежал Богу, и Бог имел над ним власть, имел право принять его как жертву заклания. Она это зна­ла, Она принесла Его, и стояла, зная, что, может быть, скорее, чем кто-либо другой, Ее Младенец будет принят в жертву и убит. Это действительно и случилось много лет спустя на Голгофе, когда Она снова стояла, погруженная в безмолвие, всецело единая с волей Божией и волей Своего Божественного Сына, отдавая Его ради нашего спасения, принимая Его смерть, которая была для Нее, как и для всякой матери, больше чем Ее собственная смерть. И можно и дерзновенно и правдиво сказать, что в этом Она соверши­ла подлинно священническое действие, потому что мы можем при­нести Богу лишь свою душу и тело, самих себя, а Она приносила жизнь и смерть воплощенного Сына Божия.

Станем думать о Ней с трепетом, станем думать о Ней с бла­гоговением, станем помнить о Ней как о Той, Которая нераздельно, нерасторжимо едина со Своим Божественным Сыном в теле и в душе, в воле и в славе; и когда мы в нужде, будем обращаться к Ней, как мы обращались бы к Ее Сыну, не потому что Она женщина среди женщин, но потому что Она единственная из когда-либо жив­ших женщин была, есть и всегда будет едина с волей Божией, едина со Своим Божественным Сыном, и одновременно — едина с нами, являя Богу, принося Ему все, что в нас есть прав­ды, святости, добра.

Аминь.

Пер. с англ.