Сурожская епархия. Беседа 1.

Я хочу вам рассказать сейчас и в последующих беседах о нашей епархии. Она называется Сурожской, хотя покрывает Великобританию и Ирландию. Название ей было дано патриархом Алексием I ввиду то­го, что я отказался носить титул Лондонского и Великобританского, и это по двум причинам. У меня был об этом разговор с архиеписко­пом Кентерберийским, тогда доктором Михаилом Рамзеем, и он мне подсказал, что если мы хотим сохранить добрые отношения с Англиканской церковью, не брать титул уже существующего Англиканского епископа. Принимая этот титул, я его как бы мысленно лишаю права существовать: я — епископ лондонский, а не он.

С другой стороны, на опыте Франции я знал, что иногда епис­копу за границей дается титул, который, возможно, в свое время был очень значительный, но с течением веков переменился и уже перестал быть даже — ну, приличным. Скажем, нашему епископу в Париже дали титул «Клишийский»; а Клиши, область, по которой он был назван, стал совершенно невозможным районом: районом кабаков, танцулек и т.д. Я Патриархии совершенно честно сказал, что прошу мне не давать имя неподходящей части Лондона или проезжей улицы.

С другой стороны, мне очень хотелось, чтобы титул был русский. Я сам русский, русской культуры, русских убеждений, рус­ских чувств, я чувствую, что Россия — моя Родина; и кроме того, громадное большинство наших прихожан в то время были русские (это было в начале 60-х годов). Мой первый титул, когда я был викарием, то есть помощником архиепископа в Париже, был, правда, не Сурожский, а Сергиевский. Но потом мы искали в прошлом русской истории название какой-нибудь епархии, которая когда-то существовала, сыграла свою роль и потом исчезла. И было выбрано название города Сурож, который потом стал всем известным городком Судак в Крыму. В свое время Сурож был миссионерской базой Византийской Церкви на юге России. И было отрадно иметь титул чисто русский, древний, но кроме того миссионерской епархии, потому что я рассматриваю нашу роль на Западе как миссионерскую. Не в том смысле, чтобы я думал об обращении всех англичан в православную веру: это, во-первых, немыслимо, и во-вторых, я бы сказал, нежелательно, потому что быстрый переход из одной веры в другую обыкновенно не держится. Мис­сию я, а теперь и мои сотрудники, понимаем так: мы здесь голос Православной Церкви русской традиции. Мы не обязательно должны обращать людей в Православие, но должны дать людям знание о Право­славии, любовь к Православию, и передать верующим различных ве­роисповеданий те частицы, осколки истины Православия, которые они сейчас могут впитать, понять и пережить.

Что из этого будет — нам совершенно безразлично в том смысле, что это — дело Божие. Наше дело — сеять. Как земля воспримет семя, как Бог взрастит его — не наша ответственность. Есть даже такое слово, которое мне очень дорого, латинская поговорка: Fructuat, das pereat, — пусть он приносит плоды, с тем чтобы в свое вре­мя самому исчезнуть… Я не знаю, что будет с нашей епархией. Я думаю, что в какой-то момент она послужит семенем будущего Право­славия здесь и, что тогда все православные сольются в одно и, воз­можно, будет не Сурожская епархия, и не Фиатирская греческая епархия и не Сербская епархия, а будет нечто новое, может быть, Пра­вославная Церковь Великобритании и Ирландии.