Воскрешение сына вдовы Наинской

Во имя Отца и Сына, и Святого Духа.

Две черты сегодняшних чтений хочу я подчеркнуть. Первое — воскрешение сына Наинской вдовы: чему нас учит это событие? Конечно, в первую очередь, изумлению перед властью Господа, Который имеет силу воскрешать умерших, Который есть Господь и жизни и смерти. Но не просто произошло это дело воскрешения. Шла вдова, потерявшая уже всё, что только ей было дорого на земле, за исключением единственного ее сына — и этот сын теперь был мертв, и за его похоронным шествием шла она теперь, хороня последнюю свою радость, потеряв последнюю свою надежду. И Господь, подошедши к ней, пронзился жалостью: той жалостью, которая была причиной воплощения Сына Божия, той жалостью, которая Его, Сына Божия, сделала сыном человеческим, чтобы спасти людей от всего зла. Но Он не просто воскресил умерше­го; Он обратился сначала к его матери со словами: «Не плачь!..» Он потребовал, как бы от нее, чтобы она доверилась Ему до кон­ца, чтобы перед лицом самой смерти ее сына она перестала пла­кать, отдав его в волю Божию. И только тогда Христос велел ее сыну воскреснуть. В этом глубокий для нас урок; нам надо пройти через утрату всего того, что мы любим, что нас привя­зывает к земле, что нас делает рабами земли, тогда как мы ду­маем, что мы ею обладаем. Надо погрузиться в эту скорбь утраты, и тогда предстать перед Богом, с готовностью услышать Его слово: «Не плачь о потерянном, жди чуда!..» И если мы дей­ствительно всё утратим, кроме нашей веры в Бога, если мы будем готовы Ему отдать всё, и себя, даже свое горе — воскрес­нет в нас жизнь.

Второе, о чем я хочу сказать, относится одновременно к этому чтению и к празднику, который мы сейчас совершаем, памяти отцов вселенских соборов. Мы можем поставить перед собой вопрос о том, как мог Господь, Которому Самому надлежало умереть, — как мог Он воскресить сына матери наиновой? Как это могло слу­читься, — разве Он Сам не был под властью смерти? Как же Он мог победить смерть, будучи ей подвластным? Он смерти не был подвластен. Мы все рождаемся во временную жизнь для того, чтобы через нее вырасти в жизнь вечную, пройдя через двери смерти. Христос же бессмертный родился в жизнь для того, чтобы умереть. Мы рождаемся, чтобы жить, — Он родился для крестной смерти. Но, как говорит святой Максим Исповедник, смерти в Нем не было, потому что не может в том же существе соединиться неразлучно, неразрывно, неслиянно и Божество и человечество — и одновременно качествовать смерть; смерть Хрис­тос принял на Себя волей. Он не был ей подчинен; Он был бес­смертен и в человечестве Своем с момента Своего воплощения; Он умер только для того, чтобы неразлучно с нами соединиться, умереть нашей смертью и иметь власть воскресить каждого из нас. Но эта сила воскресения в Нем действовала с первого мгновения Его воплощения; Он был Бог, пришедший плотью; в плоти Своей безгрешный, в Божестве Своем всемогущий Он мог сотворить и тогда это чудо.

С благоговением подумаем о той любви, о том сострадании, которое Бога сделало человеком для того, чтобы жить в пределах падшего мира, умереть нашей смертью, приняв ее на Себя, оставаясь, однако, чуждым ей по существу, и воскресши, открывая нам врата вечной жизни. Аминь.