День памяти Апостолов
Мы празднуем сегодня день святых Апостолов, и мы не всегда отдаем себе отчет, как мы должны быть им благодарны за то, что мы сейчас веруем во Христа, за то, что мы можем Ему молиться, просто за то, что мы Христовы. Им было дано так много, что они могли бы на этом замкнуться и сказать: «Для меня этого хватит на всю жизнь». Апостол Иоанн, говоря о свидетельстве апостольском, пишет: “Мы говорим о том, что мы видели, что мы слышали, что мы осязали”. Они говорят о Христе, Которого они знали как друга и познали как воплощенного Бога. Они могли бы, восприняв такое неописуемое, бездонное богатство, уйти в себя и жить этой вечностью, этой славой, этой глубиной открывшейся в них новой жизни. Выход на проповедь — это ведь была жертва; они должны были говорить о том, что было так для них дорого, что часто, верно, хотелось это сохранить в тайне, но эту тайну они открыли всему миру, потому что она была нужна миру, и потому что они от Христа научились любви. И открыть эту тайну миру стоило дорого. Апостолы ценой своей жизни и ценой своей смерти эту радость передали другим. За раннюю проповедь в Иерусалиме, за то, что они говорили о Христе, о новой жизни, которая пришла в мир, о новой радости и вечности, которая победила всё, Апостолов не только изгоняли, их били, их сажали в тюрьму, их всячески мучили. И когда они вышли в широкий, далекий мир, который для нас стал довольно-таки небольшим, но тогда измерялся человеческим шагом, они или, шли через пустыни, плыли через моря, проходили через леса, подвергались опасности от разбойников, от бури, от лжебратий, как говорит апостол Павел; и всё это потому, что их сердце было полно такой любовью, такой жалостью ко всем, что чудо вечной жизни, радость о Христе они не могли сохранить для себя, они должны были ее дать и давать, пока они живы, и ни один из них, кроме апостола Иоанна Богослова, не умер своей естественной смертью в старости. Все пострадали: кто был обезглавлен, кто распят, кто иначе умучен; и все же, видя, как другие умирают от этой проповеди, Апостолы шли, шли и проповедовали, потому что не могла удержаться в их душе замкнутость, не могла удержаться и проповедь жизни и любви. Мы слышали сегодня их имена; как часто бывает, что когда читают в церкви Евангелие, люди слушают и думают: когда же этот перечень имен придет к концу? Что в этих именах? Да в этих именах настоящие, живые люди. Это не просто имена, это имена тех людей, благодаря которым мы сейчас живы, мы сейчас познали Христа. Не было бы имен — была бы пустыня в наших душах. Будем вспоминать каждое из этих имен, будем его повторять, как повторяешь имя родного, дорогого человека, брата, отца, сестры, невесты; будем повторять это имя благоговейно, ласково, потому что эти люди, простые рыбаки, которые так полюбили Бога, что свою жизнь отдали за нас, за каждого из нас. Ведь каждое слово евангельское, которое касается нашей души, — это живое слово или Матфея, или Луки, или Марка, или Иоанна, или кого иного из писателей Нового или Ветхого Завета. Эти люди нам говорят с этих страниц, и эти люди нам говорят с крестов, на которых они были распяты, с пожаров, на которых они горели, из пустынь, где они изнывали жаждой, из глубин морских, где они проводили, как Павел, целую ночь и целый день, борясь за жизнь: не за свою, а для того, чтобы дойти до такого места, где не слыхали еще о Христе, куда не донеслась весть о жизни, о радости, о Боге живом, Который не постыдился стать как один из нас, хрупким, уязвимым. Как дороги и значительны эти имена; но кроме того — что они говорят? Разве мы хоть чуть-чуть похожи на этих Апостолов? Разве мы не стараемся в церкви, или из евангельских слов, или из радости братского общения с родными нам по крови или по вере, — разве мы не стараемся извлечь всю радость, всё тепло, всю надежду, всю любовь, всю силу, всё ликование, весь свет, который они нам могут дать, и извлекши, разве мы не храним их в своей душе, чтобы ими насладиться, вместо того, чтобы, разжегшись огнем любви, возгоревшись Духом Святым, забыв о себе, спешить к кому-нибудь из тех обездоленных, жаждущих, несчастных, у которых нет радости в душе, которые не верят жизни, которые не знают, что Бог верит в них вплоть до становления человеком и до распятия на кресте. Как мы замкнуты — и потому и благовестие, и радость, и жизнь, и любовь чахнут в наших душах; чахнут, вымирают, потому что нет им простора, потому что всё, что Бог нам даёт, это не робкий порыв, — это такая сила, которая не может удержаться в малых, узких наших сердцах. Это не дается нам для сладостного воспоминания, а для того, чтобы жить всем простором жизни земной и жизни небесной. Если так мы не будем жить — не удержим небесной радости в себе. Вдумаемся в этот образ жертвенной, самозабвенной, ликующей, крестной, поистине, любви апостольской, и станем друг к другу, ко всякому человеку, встречному на пути, и ко всякому человеку, о котором что-то подскажет нам наше сердце, так относиться как они; и тогда наш мир станет светлей, теплей, тогда Христос найдет Себе место на этой земле, где всё больше и больше Он отвергается и отстраняется — и не потому, что Он не заслуживает преданности, любви в служения, а потому что мы, которым дана весть, даже для себя не умеем ее сохранить. Аминь.
Опубликовано: «Во имя Отца и Сына и Святого Духа…» – Клин: Христианская жизнь, 2004.
Приходской вестник № 41; июль, август 1973 г.