Возвращение блудного сына. Беседа 1

Рождество Христово, которое мы празднуем всегда с такой ра­достью, которое нам кажется семейным праздником, таким светлым, на самом деле — как всё в жизни земной — носит тоже печать тра­гизма. Когда рождается ребенок, нам кажется, что всё так дивно, так светло; но рождается-то ребенок в смерть. Да, он проживет! Но рано или поздно, выросши, достигши полноты своей, он будет обречен на умирание и на самую смерть.

И Рождество Христово как-то особенно в этом отношении тра­гично, потому что рождается не просто обыкновенный ребенок, — в жизнь мирскую, земную вступает Сын Божий, облекшись в человечест­во: бессмертный Бог облекается в смертную плоть; Бог, Который за пределом смерти, берет на Себя нашу смертность. И в Рождестве Христовом мы видим трагически, глазами веры и чутьем сердца, как Бог, по любви Своей к миру, отдает Своего Единородного Сына, бес­смертного, — на смерть. В яслях вифлеемских лежит ребенок — жертва. На одной древней иконе ясли изображены не как ясли, а как жертвенник, сложенный из камней; и лежит ребенок на них, новорож­денный Спаситель Христос, как ягненок, приносимый в жертву Богу. Но Христос приносится в жертву не Богу, — нам, мы как бы Его убийцы, потому что из — за нашей греховности Бог должен был стать человеком и умереть нашей смертью.

Но что же это значит? Это значит, что здесь Бог отдает нам Своего Сына беззащитным, уязвимым, чтобы мы поступили с Ним, как захотим. И что мы: любовью Его встретили? верой Его приняли? или наоборот, ненавистью Его отвергли и, как мы знаем из Евангелия, распяли Его на кресте?..

А второй праздник — это праздник Крещения Господня. Этот ребенок, родившийся в Вифлееме, вырос в полную меру своего чело­вечества; и Он приходит на Иордан креститься. Иоанн видит в Нем безгрешного Сына Божия: «Как же я Тебя крестить буду?!.». Спаситель погружается в эти иорданские воды, которые омывали день за днем грехи людей, каявшихся в своей неправде; Он погружается в них, как в мертвые воды, и выходит, облеченный в мертвость, которая является следствием человеческого греха: смертность. Образ, кото­рый когда-то предложил мне один западный пастор, — образ чистого льна, белоснежного, который погружается в красильню, пропитывает­ся краской, вынимается багровым, кровавым. Лен был чист, светел, но теперь он весь пропитан краской, и эта краска является образом нашей греховности. Христос на Себя берет нашу мертвость, то есть последствия нашего греха, для того чтобы нас спасти. И это — дело Божией любви. Как нам не отозваться на эту любовь? Неужели мы не отозвались бы на то, что человек — любой, незнаемый нами или знакомый — свою жизнь бы отдал за нас? А это делает Бог во Христе. Вся жизнь верующего человека, христианина должна бы быть делом благодарности: не только сердечной, не только в мыслях, но в каждом поступке. Во всем нашем существе мы должны бы жить так, чтобы помнить, что наша жизнь оценена Богом, как достойная всей жизни и всей смерти Единородного Сына Божия: вот, как нас расце­нивает Бог и вот, с каким достоинством нам бы надлежит жить.

Опубликовано: Николо-Угрешский вестник. 1992. № 6, 7.