О деторождении

Бывают семьи, где рождается ребенок за ребенком, хотя семья и без того живет в бедности, и каждый ребенок подвергается голоду и холоду, и нет никакой надежды, что ему откроется сколько-то лучшая жизнь. В «лучшем» случае он умрет, в худшем — он вырастет неспособным жить. Я часто слышу: «Грех ограничивать деторождение». Но что лучше: рождать детей на смерть, как это происходит в Индии, где тысячи детей рождаются и умирают, потому что их нечем кормить (это в какой-то мере бывает и на Западе, и в России, и везде), или сознательно ограничить число детей, планируя их рождение?

Это можно делать подвижнически, это можно делать в пределах своих сил. Подвижнически — можно сурово, строго держаться церковных правил, которые дают возможность телесного общения мужа и жены только в определенные сроки и в определенные дни. А если не хватает подвижнической силы, если просто зрелости не хватает для этого, то надо применять разумные способы ограничения деторождения. В этом нет греха, если это делается не для того только, чтобы жить разнузданно, безответственно, жить скверной жизнью, избегая возможности иметь детей ради того, чтобы жить по своей похоти и прихоти. Это дело другое. Тогда надо судить похоть, надо судить прихоть.

А разве лучше то, что постоянно совершается у нас на Руси и на Западе, когда для того, чтобы спасти положение, истребляется плод, совершается аборт? По церковным правилам человек, который совершает аборт, должен быть отлучен от Церкви на долгие годы. Разве это делается у нас на родине? Нет, с этим мирятся. А вот когда дело доходит до ограничения деторождения, вдруг оказывается, что и священник, и окружающая среда делаются сугубо «нравственными», будто это написано в Правилах, будто об этом говорили подвижники древности. Подвижники древности были полны разума и осторожности. Они были благоговейны, они благоговели перед Богом — но и перед человеком, перед его трагической судьбой и перед ужасом, который может постичь людей, если они будут слепо, механически применять те или другие правила.