Тюремное служение. Рабочие записи режиссера В.И. Матвеевой к фильму «Встреча». Часть 3
Вы меня спрашивали о преступниках и о жизни в тюрьме. О преступниках я скажу первое впечатление. Первый человека, который ко мне на исповедь пришел, когда я был рукоположен, был человек, совершивший убийство. Это была моя первая встреча на исповеди. Теоретически я осуждал в свое время преступников и, конечно, убийство больше, чем что другое. И вот я встретился с человеком, который убийство совершил, но который в нем каялся, причем каялся так, как я не умею каяться ни в чем. И не потому, что убийство было такое страшное, и картины об убийстве поднимались в его памяти и т.д., а потому что он вдруг осознал, что значит отнять жизнь у другого человека и что он совершил: он целую судьбу погубил (по причинам, о которых я сейчас говорить не стану). Меня сначала охватил ужас, когда он сказал: “Отец Антоний, вы меня знаете уже много лет как порядочного человека, но я совершил убийство…” А потом, по мере того как он говорил, у меня нарастало сострадание и почти что, если можно так выразиться (вы это не поймите превратно) уважение к этому человеку за то, что он так пережил свой грех, что готов о нем сказать открыто, только бы от него освободиться. И не просто освободиться, как бы “поговорив” об этом с Богом, Который и без того все знает, а поделившись с другим человеком, который может его отвергнуть, шарахнуться от него – или, который может показать, что есть прощение и есть милость. Вот это была моя первая встреча с преступлением.
Дальше, я был тюремным священником в Англии; я им являюсь до сих пор, но сейчас мне очень мало приходится бывать в тюрьме, потому что православных русских там не бывает, а почти все греки, о которых заботится их духовенство. Но мне вспоминаются два случая, которые, может быть, к делу относятся. Были в мое время в тюрьме кипрские террористы. В то время гражданские власти не пускали к ним греческих священников, со страху, что они будут передавать поручения заключенным из Кипра и обратно. Поэтому меня попросили ими заниматься. Общий язык у нас был английский. Один из них, действительно страшный человек, пришел ко мне на исповедь и сказал: “Я не знаю, обязаны ли вы после исповеди доложить начальству о том, что я вам скажу. Я искренне каюсь в своих преступлениях, но назвать их вам не могу, потому что я вам не верю, я вас не знаю. Что нам делать?” Я ему сказал: “Знаете, вы станьте, исповедуйтесь перед Богом, ничего не оставьте недосказанного, а я буду молиться, и если вы мне скажете, что вы Богу все открыли и искренне каетесь, я вам дам разрешительную молитву и допущу до причащения”. Так мы и поступили.
Это вопрос, который может вставать и в России, и где угодно, потому что преступник не знает, каково положение тюремного священника.
Второй пример очень интересен с моей точки зрения. Был в тюрьме профессиональный вор, который у меня исповедовался, но попросил также, чтобы мы с ним посидели, поговорили. Он начал рассказывать о своей жизни и, между прочим, сказал: “Знаете, я не могу передать, как я счастлив, что меня обнаружили и арестовали!” Ну, это редкое высказывание со стороны заключенного, поэтому я спросил: “Как это так?” — “Знаете, я был профессиональным вором. В какой-то момент я понял, что поступаю нехорошо, и сделал попытку переменить свою жизнь. Как только я начал меняться, люди насторожились и стали говорить: в чем дело? Что в нем плохого? Он начинает меняться, значит, раньше что-то было неладно… — и я не смог перемениться. Теперь меня арестовали. Когда я выйду из тюрьмы, я скажу: Да, вы знаете, что я был вором, я отплатил за свое; я начинаю новую жизнь”… Это тоже интересная ситуация.
Ну, кроме того, тюрьмы бывают, конечно, очень-очень разные, и люди бывают очень разные. Бывают такие люди, которых тюрьма ломает, они выходят не исправленными, а сломленными, озлобленными, с чувством мстительности. Есть люди, которые в тюрьме переживают что-то глубокое и начинают новую жизнь. И это зависит в значительной мере от той помощи, которую они в тюрьме получат от священника или от профессиональных посетителей, — не знакомых, друзей или родных, а тех людей, которые на себя взяли роль посетителей… Они посещают каждого заключенного, им разрешено сидеть с ним в его камере и ему помочь перестать быть преступником.
Опубликовано: с сокращениями: «Звезда». 1994. № 6; с дополнениями: «Альфа и Омега». 1998. № 1 (15); Труды. Т.2. — М.: Практика, 2007.