О страдании. Рабочие записи режиссера В.И. Матвеевой к фильму «Встреча». Часть 5
Очень острый вопрос для всякого верующего — вопрос о страдании. Свое страдание иногда легче перенести; видеть чужое страдание и оставаться совершенно бессильным его облегчить иногда бывает душераздирающим переживанием. Люди великой веры могут как бы чудом и подвигом доверия к Богу устоять. Люди, которые не могут устоять, могут стоять перед Богом, как Иов, говоря: “Зачем? За что?..” Бог принимает и тех и других. Он не только героев принимает.
Я вспоминаю сейчас начало книги отца Софрония о святом старце Силуане. Старец 14 лет молился перед Богом, стараясь пробиться к Нему, и в какой-то момент последние силы его сломились, и он упал на колени и сказал: “Господи, Ты неумолим!..” И в тот момент перед ним стал Христос. И старец говорит, что увидел в Его глазах такую любовь, что после этого никогда не мог забыть Божественной любви, какова бы ни была жизнь. Не каждому это дано.
Мы читаем также в книге Откровения, что в конце времен, когда будет Второе пришествие Господне, мученики встанут из гробов и скажут: Господи, Ты был прав во всех путях Твоих!.. То есть — Ты был прав, что нас предал, как овец на заклание. И Христос нас предупреждал, только мы не всегда всерьез принимаем Его слова, когда говорил Своим ученикам: Я вас посылаю, как овец среди волков… Мы посланы в среду волков, и мы должны понимать, что это значит. И в наше время мы видим таких людей, которые посланы и исполняют роль овец.
Знаете, замечательная вещь: один католик-богослов в своей книге сказал, что в конечном итоге, когда будет Страшный суд над всеми, только жертва сможет встать в защиту своего мучителя и сказать: Господи, я от Твоего имени ему простил, Ты не можешь его осудить… Я понимаю, что очень легко мне говорить, но в этом отношении быть жертвой значит получить Божественную власть разрешить человека от греха. Не священническую власть, а другую власть, которая может быть еще божественнее, чем молитва, которую может прочесть священник. И мы знаем из опыта современной России, как некоторые люди страдали ради спасения. Мне рассказывал отец Всеволод Шпиллер о мальчике лет 10-11, который сказал своим родителям (это было в сталинский период): “Мне открылось, что для спасения России надо всю жизнь отдать, и я хочу уйти в лес молиться…” Этот мальчик ушел к лес, его родители отпустили в лес. Год с лишним спустя там его встретил крестьянин; он был весь в лохмотьях, босиком стоял в снегу и сказал крестьянину: Дядя, ты не мог бы мне достать коты, а то так больно в снегу всегда стоять босым… Что с ним сталось — мы не знаем, но знаем, что он ушел, мы знаем, что он не вернулся, он не сбежал с поля брани. Я встретил одного человека, который много лет был в тюрьме и в лагере, который с ликующими глазами мне говорил: Вы понимаете, Владыко, как Бог был добр ко мне! Он меня, молодого, неопытного священника выбрал и послал туда, куда власти не пускали духовенство. Я сначала сидел в тюрьме, потом 23 года в концлагере… Он за это Бога благодарил. Он не говорил “Какая жестокая судьба!”. Не каждый может это сделать.
Иногда человек не может выдержать, как бы ломается внутренне, но даже сломленным, он может оставаться верным. Я это говорю, конечно, без личного опыта, но на основании того, что видел. Я помню не из российского, но из русского опыта: в Париже была арестована мать Мария Скобцова за то, что она укрывала евреев и людей, которые спасались от немцев. Она попала в лагерь, просидела несколько лет. Я от свидетельницы получил письмо о том, что в какой-то момент стали вызывать женщин с тем, чтобы их отправить в камеру на смерть. Одна молодая девушка билась от ужаса, и мать Мария вышла из ряда, подошла к ней и сказала: “Не бойся, последнее слово не за смертью. А за жизнью!..” Та ей сказала: “А чем вы можете это мне доказать?” Она ответила: “А я с тобой в камеру пойду…” И ушла, и умерла рядом с этой девушкой. Поэтому есть люди, которые и сейчас способны на то мученичество и на то величие, о котором мы читаем в житиях святых.
Но еще надо считаться с тем, что Бог оценивает не только величие, а оценивает и немощь, которая делает все, что может, и дальше не может. В житии, кажется, Макария Великого есть рассказ о том, как он видел во сне громадную пропасть. И он, и его близкие ученики перелетали эту пропасть на широких крыльях. Потом следующее поколение — на меньших, с трудом; иные едва долетали, третьи не долетали, падали и бились внизу, старались влезть по стене. И Макарий сказал: Господи, зачем Ты мне дал собрать этих людей, когда они должны погибнуть?.. И Господь ему ответил: Они не погибнут. Те, которые под твоим руководством так легко перелетают пропасть, Мне менее дороги. Чем те, которые рвутся через пропасть, не могут при жизни пройти, но всю жизнь отдают на этот подвиг. Поэтому приходится очень осторожно относиться и к падению человека, и к бессилию человека.
Опубликовано: с сокращениями: «Звезда». 1994. № 6; с дополнениями: «Альфа и Омега». 1998. № 1 (15); Труды. Т.2. — М.: Практика, 2007.