Пасхальная победа Христа, это победа Креста и победа Воск­ресения. Христос спас нас Крестом и смертью. Крест не был по­ражением, после которого Воскресение пришло победой. В самом Кресте — победа Господня. Воскресение Христово — не спасение после погибели. Победа Христова в том, что ни Крест, ни стра­данье, ни душевная истерзанность не поколебали Его спаситель­ной для нас любви. Воскресение — расцвет этой победы; это по­беда, ставшая ясной и явной для всех, и раньше всего — для Его учеников. В вечер после Великой Пятницы ученики в смятении, в ужасе, пораженные смертью своего Учителя, находились в доме Иоанна Марка. Всё для них, как будто, рухнуло. Не только по­гиб их учитель, их вождь, их наставник, не только пророк, про­рочество которого оказалось будто ложным, позорно кончил свой земной подвиг: умер Тот, в Котором они сосредоточили всю свою надежду и всю свою любовь; умер Тот, Кто для них был источник самой жизни. Умерла Жизнь. Так мы поем в церковной песне: «О, Жизнь вечная, как это Ты умираешь? Как в малом гробе, о Боже, полагаешься?..» И понятно, почему смерть Христа была не только смертью Его, но была их смертью; они со-умерли со Христом. Для них на земле не осталось никакой жизни. Осталась только пустота, победившая тьма. И понятно поэтому, почему, когда Христос внезапно встал среди них, первые Его слова были: «Мир вам! Мир вашим смятенным душам, мир вам от Бога, мир вам навсегда; Я не умер, Я — жив; Я не поражен, Я — победил.» Воскресение Христово оказалось, таким образом, доказательст­вом, свидетельством уже одержанной победы. И следующие за этим слова Христовы, которые мы воспринимаем так просто и ес­тественно, только в Свете Воскресения были выносимы: Как Меня послал Отец, так посылаю и Я вас. Отец послал Сына в мир с любовью; Он так возлюбил мир, что Сына Своего Единородного дал, чтобы мир был спасен. Но спасение мира, ко­торое ученики так горестно, так жутко пережили, было одержано крестной мукой, страстными днями, ужасом Гефсиманской ночи, смертью Того, Который возлюбил мир до отдачи жизни за него. И их Христос посылал на тот же подвиг, как Отец Его по­слал. И здесь мы видим, как в христианском сознании, как в опыте Церкви переплетаются, неразлучно соединены две реально­сти: Воскресение и Крест. Крест, сияющий лучами Воскресения, Крест, тень которого разрезает это сияние. Мы верим в Крест Господень, потому что смертью испытывается любовь, страданьем измеряется любовь. И не только это: мы благоговеем, мы трепе­щем перед Крестом Господним, потому что Крест нам говорит, сколько нас любит Бог: цена каждого из нас — вся жизнь, всё страданье, вся смерть Христова. Вот как расценивает Бог человека. Неужели после этого мы можем колебаться, не­ужели после этого нам страшна жизнь и может быть страшна сме­рть? Нет! И не только из-за Воскресения Христова, но и м е н-н о из-за Его Креста. И мы, в этом мире, посланы Хри­стом, посланы Богом, так же как Он был послан: умирать, зная, что победа одержана и одерживается только смертью, и мы можем это сделать с восторгом, с радостью и без страха, потому что смерть наша осияна Воскресением Христовым.

+ + + +

СТРАСТНАЯ ПЯТНИЦА

Великая Пятница — день мученической смерти Сына Божия на Кресте; день смерти Неповинного. И в этой смерти Неповинного выражается страшный закон жизни: каждая человеческая неправда ложится страданьем и смертью, душевной мукой или те­лесным уничтожением на тех, которые неповинны в этом зле. Каж­дое зло, которое рождается в нашем сердце, каждое злое слово или жестокий поступок, которые зарождаются в нашем сознании, непременно ляжет трагически на судьбу других людей. И это так страшно сказывается в истории нашего спасения. Хрис­тос прошел в истории со словом о любви и только с любовью. И на Него обрушилась вся человеческая ненависть. Почему? — Во-первых, потому, что нам страшна любовь. Закон любви Божественной невыносим для нас, если мы не готовы принять на себя страданье и крест. Закон любви Божественной требует от нас совершенного отречения от себя, от себялюбия, от алчности, готовность жить только для других, не только против себя, но забывая себя совершенно, без остатка. И этот закон абсолютной, беспощадной к себе любви, страшен для человека. М н о г и е, наверное, были испуганы вокруг Христа видением нового Царства, где им придется от себя отказаться без остатка. Но кроме того, есть и другая сторона трагедии Креста. Мы всегда думаем, что врагами Христа были ка­кие-то особенные изверги, злодеи, каких земля не носила до то­го: это неправда. Христа убили обыкновенные мелкие человеческие страсти, такие же страсти, какие живут, кишат в наших душах. Посмотрите на фарисеев: кто они были? Люди благочестивые, люди, преданные своей вере, люди, которые даже много делали в ущерб себе, с опасностью для себя. Но они были праведны в своих гла­зах. Они были ослеплены сознанием своей правды, и никакая чужая правда не могла ужиться рядом с их правдой. Раз правда чужого человека была не их правдой, надо было его смести. Его правда была опасностью для их существования. Посмотрите дальше, на Пилата: он понимал, что Христос неповинно осужден; почему же он испугался? Он испугался тогда, когда вожди народные стали кричать ему: «Мы донесем на тебя Кесарю, если ты не засудишь лже-царя Израильского, ты — враг Кесарю.» Он испугался за свое положение. Он испугался за свою обеспеченность — и убил челове­ка. А народ? — который до этого, за несколько дней, восхищенно встречал Христа, — почему же он от Него отрекся? Потому что Хри­стос обманул его надежды. Он ожидал в Нем видеть вождя, полити­ческого, народного, который их освободит от рабства римлянам, а Христос им предложил страшное для них Царство любви и смире­ния. Люди не прощают крушения собственных надежд. Они поверну­лись против Него ненавистью. А до этого они кричали: «Распни Его!» Они закрывали Ему глаза и били Его. А сколько раз каждый из нас мечтает о том, может быть, чтобы Бог не увидел его серд­ца, не увидел его поступков. Сколько раз мы готовы сказать: «Отойди, Господи, потому что мое сердце ищет не Тебя, а другого.» Сколько раз люди кричат: «Варавву нам дай, а не Иисуса!..» И вот, почему так страшна эта Великая Пятница: она судом возвышается над нами, она судит помышления наших сердец, мы не можем от нее уйти, она осуждает прошлое, она стоит пе­ред нами как судья самых мыслей наших.