О исцелении слуги
Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
В сегодняшнем Евангелии мы видим человека, который из сострадания к своему слуге приходит ко Христу, движимый любовью, движимый жалостью, и говорит Ему: «Слуга мой лежит в моем доме ослабленный, исцели его!» И Христос, в ответ на его веру, на его любовь, говорит ему: «Я приду, Я исцелю его». И тут следует несколько слов, которые, вероятно, никто из нас никогда Богу не говорил: «Я недостоин, чтобы Ты вошел под мой кров, но скажи только слово, и Твоего слова будет довольно, чтобы исцелел слуга мой».
Как часто мы становимся на молитву и именно зовем Бога: «Приди, непременно приди, непременно войди под сень моей души, войди в мою жизнь явственно, ясно, ощутимо». В евангельском рассказе этот человек мог бы сказать это без эгоизма, без себялюбия. Он не просил Господа придти к нему для того, чтобы ему самому стало легче, а ради другого. Но его вера была крепкая и он понимал, что приход Господень в дом — это уже рай, это уже наставшая вечная жизнь, и что этого он уже ожидать не может. Он не был готов и не был готов его раб. То, о чем он просил, это чтобы в тех обстоятельствах земной жизни, в которых проходило страдание, скорбь и страх Господь сказал Свое державное слово и восстановил покой и тишину и радость. Какая разница с нами: он понимал, что он всё же еще находится как бы вне тайны
Божиего Царства, вне этого чуда всеобъемлющей любви, уже покорившей его душу, уже всё в нем победившей, уже покорившей его дом и превратившей его в рай, готовый принять Господа.
Нам нужно научиться от этого слова. Мы стоим перед Богом со своей нуждой, со своей тревогой, со своим страхом и болью: о чем мы должны молить? Можем ли мы молить о том, чтобы Господь снизошел к нам и дал нам опыт рая, когда у нас на душе рая нет, когда нет в нас условий райского жития, когда в нас разделенность, безверие, страх, отсутствие любви, неправда жизни? Сюда Бога звать нужно только на помощь, но просить Бога, чтобы Своим приходом Он нас перенес в Небесное Царство такими, какие мы есть, — нельзя.
И потому мы так часто разочарованы в нашей молитве. Мы становимся перед Господом и просим Его: «Какой я есть, без перемены, перенеси меня в рай, сделай, чтобы уже сейчас я пережил жизнь будущего века, века, свободного от всего того, чем греховно я живу». И вот ответ, ответ Священного Писания: «Ничто нечистое не войдет в Царство Божие». Такими, какие мы есть, ворваться в Царство, проникнуть силой или обманом мы не можем.
О другом мы можем просить: Господи, я нахожусь в болезни, — т.е. в сущности, в грехе, смерть надо мной веет, смерть внутренняя, разложение внутреннее веет надо мной, грядет на меня, и мне страшно: — однако я остаюсь рабом тления и нет во мне даже мужества сбросить с себя эти оковы. Скажи только слово, пока еще не приходи, я не могу Тебя принять, у меня не хватит устойчивости Тебя любить неразделенным сердцем, у меня не хватит верности, чтобы после Твоего прихода не пригласить в тот же дом Твоих врагов, — только скажи слово, животворящее слово. Скажи такое слово, от которого дрогнула бы душа и стала цельной, оздоровела бы. А встреча с Тобой, Господи, придет когда Ты захочешь, позже».
В этом вера — вера сильная, вера глубокая, вера, которая основана на сознании вещей какие они есть. Мы не можем такими, как мы есть, войти в рай, мы не можем даже просить Господа войти в нашу жизнь и остаться в ней, потому что мы Его оставим и покинем. Нам надо начать с чего-то меньшего и, однако, требующего сильной, мужественной, живой веры. «Скажи слово, Господи, чтобы мне исцелеть. Когда я исцелею, когда я восстану с одра болезни и смерти, я потружусь верой и правдой Тебе служить, и придет время, когда Ты сможешь войти в мой дом хотя бы на мгновение, принести в него веяние рая вместо царящего сейчас там веяния смерти. Ты войдешь и будешь принят как Друг верными друзьями, потому что к тому времени врагов Твоих не останется в этом доме — себялюбия, злобы, неспособности прощать, жадности. И тогда, после того, как Ты пройдешь и вознесешься обратно в Твою славу, тоской и мечтой я буду жить и молиться, чтобы мне созреть к блаженному часу смерти; не обязательно телесной, не обязательно к тому времени, когда я телом умру и душой вырвусь на свободу, а той смерти, которая тождественна с любовью, той смерти, которая значит, что во мне больше ничего нет, что может умереть, и я вышел на свободу. И умерло во мне всё, что не может жить вечностью. И когда придет время этой смерти на земле или на краю вечности и неба, тогда дай мне, Господи, войти в чертог Твой!» Аминь.
Опубликовано: «Во имя Отца и Сына и Святого Духа.» — Клин: Христианская жизнь, 1999