Жить осознанно

Всем ясна разница между ночным сном и утренним про­буждением,- но сводится ли понятие бодрствования только к этому?

О, «проснуться» означает гораздо больше, чем просто открыть глаза утром! Очень немногие вполне сознательно живут в этом мире, и даже если какая-то доля их существа стремится ОЖИТЬ полностью, они — мы — всё же стараемся отгородиться от боли или от непри­ятностей уходом в дремотное состояние.

А как можно проснуться, выйти из этой дремоты в пробужденность?

Думаю, самое первое это — смелость. Иными словами, мы должны быть готовы видеть вещи, какие они есть, какой бы риск они для нас ни представляли и чего бы это нам ни стоило. А затем — существует дисциплина, которая заключается в том, чтобы просто возвращать себя обратно к осознанности и к реальности, как только мы начинаем соскальзывать в мечтательность, выключаться из жизни и принимать желаемое за действительность.

Существуют ли практические способы фиксировать внимание, не дать себе соскользнуть в полудрему?

Думаю, есть несколько вещей, которые можно делать на самом простом уровне. Прежде всего, все мы можем приучить себя быть внимательными к тому человеку, с которым мы вот сейчас находимся, вслушиваясь тщательно, не давая себе отвлекаться собственным внут­ренним комментарием; это означает — принимать другого как всеце­лую реальность, не стараясь отвести ему лишь роль в нашей собст­венной жизни или в наших обстоятельствах. И второе, я думаю, что может помочь, это научаться сознательно относиться к нашему физическому телу, к каждому жесту, к тому, как мы держимся. Многие люди, например, без нужды жестикулируют руками, сами того не со­знавая, в то время, как они разговаривают… И если бы мы таким образом осознанно стали бы относиться к тому, как мы сидим иди движемся, то у нас, вероятно, было бы гораздо больше выдерж­ки — не напряжения, а своего рода трезвость движений. Как говорит Феофан Затворник, мы всегда должны быть, “как правильно настроен­ная струна»: никогда не перетянутая, потому что тогда она невер­но отзовется на смычок и может лопнуть от прикосновения, и не натянутая слишком слабо, потому что тогда она не издаст никакого звука. И нам надо быть именно такими.

В чем различие той сознательности, которую вы описываете, и того, что мы обычно называем «самосознательностью»? (По-английски, self-consciousness означает застенчивость, склонность легко смущаться, и только. Примеч.перев.). Явно, что это вещи очень разные…

Мне кажется, что человека можно определить self-conscious «самосознательным», когда он сверх меры сознает себя в противовес окружающему. Это отчуждает его от окружающего, и это такое состояние, которое для него является источником страха или тревоги. Но осознанность такого рода, о которой я говорил, это состояние участливого интереса, живая бдительность, направленная одновременно и на меня самого и на всё, что меня окружает. И та­кого рода осознанности можно научиться и ею жить только в ту меру, в которую вы ощущаете себя частью целого.

Может ли тренировка в осознанности помочь нам стать более целеустремленными, менее зависимыми от случайностей?

Да, потому что в большинстве случаев мы воображаем, будто мы активны (we act), тогда как мы всего лишь реагируем (we react), что-то встретилось нам на пути, и мы отзываемся. Но очень редко мы действуем изнутри, в полном сознании нашего намерения, из про­думанного плана действия. И это тоже могло бы привнести в жизнь больше радости, чем мы обычно переживаем, потому что через ту дремоту, в которой мы живем, вещи неприятные или ранящие — про­биваются, но вещи красивые, нежные и хрупкие, которые не навязывают себя грубо и резко — те теряются. Как часто люди переживают, что они больны, никогда по-настоящему не ощутив, что они здоровы; как часто люди переживают всякую неприятность жизни, никогда не заметив благоуханной красоты той же жизни в другие моменты. Кра­сота нежна и ненавязчива, тогда как зубную боль трудно не заме­тить.

Существуют ли в осознанности разные уровни? Если нам удалось стряхнуть хоть немного дремоты, есть ли дальней­шие ступени, которых мы можем достичь?

Я уверен, что таких уровней много, просто потому, что реальность и внутри нас и вокруг нас — куда глубже, чем мы воображаем. Во-первых, реальность физического мира, и в нем бесконечно раскрываю­щееся, как цветок, богатство; затем весь внутренний мир сознания, если в корне всего для нас существует Бог, Который бесконечно богат и глубок, тогда наше сознание может быть обращено ко всей совокупности того, что реально, и так может развертываться до бесконечности.

Если мы хотим достичь этого, значит, надо начинать с малого?

Я уверен, что всё начинается с самого малого, потому что вещи большие заключены в малых. Священник нашего прихода сказал недавно, что только Дух Святой может открыть нам величие вещей настолько малых, что мы их никогда не замечаем. Например, только если мы сознаём каждое мгновение — мы можем осознать и вечность. И только когда мы постепенно научимся видеть красоту, смысл и глубину отдельных маленьких вещей, мы сумеем различить их ткань, их узор, и обнаружить, насколько они между собой пере­плетаются.

Перевод с англ.

Опубликовано: Соборный листок № 285, июнь 1995 г.