О мытаре и фарисее

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Что знал мытарь такого, что открыло ему путь спасения, тогда как праведный фарисей ушел из храма менее оправданный, чем грешный мытарь? Первое, что он знал, это что он — греш­ник. Быть грешником это значит быть отделенным от Бога и от людей, отделенным холодностью сердца, безразличием к их судь­бе, отделенным злобой, враждой, забывчивостью. Мытарь это со­знавал и не мог не сознавать, потому что когда он дошел до врат Божьего храма, он увидел, как широко перед ним расстилается область Божественного, то единственное место на зем­ле, которое нераздельно и исключительно принадлежит Богу, где царствует правда и любовь.

Стоя у притолки церковной, он понимал, что эта область ему чужда, потому что не жил он правдой и существовал только попирая любовь. От Бога он был отделен всем; Бог его сотво­рил в надежде, что он будет человеком, и он обманул Божью надежду и стал хищным зверем, и знал он, что отделен от лю­дей, потому что вся его жизнь была враждой с ними; он был ими ненавидим и отвергнут, потому что среди них он жил как хищник, без правды и милосердия. Нетрудно было ему сознавать себя грешником, т.е. отрезанным ломтем, выкинутым обруб­ком, одиноким и чужим и для Бога и для людей.

Но знал он не только свою греховность; он знал опытом жизни, что есть надежда там, где, кажется, надежды никакой нет и не может быть. Он знал, что жизнь человеческая не управляется только законом, и что даже когда не побеж­дает любовь, то побеждает иногда непонятным, неожиданным обра­зом как будто давно вымершая в сердце человечность. Он знал, как часто он приходил в дом должников, чтобы потребовать от них последнее, что у них было, или бросить их в темницу за долги; он знал, что, может быть, редко, но иногда, видя их отчаяние и нищету, его сердце вдруг смягчалось, и он уходил, простив им долг. И вот, стоя у врат церковных, зная, что ему нет места в том царстве правды и любви, которое есть Царство Божие, он однако надеялся, что невозможное окажется возмож­ным, и что до него, как волна морская, донесется Божья ми­лость, заменяющая справедливость жалостью, милосердием и про­щением. С этим он стоял у церковных врат, осудив себя послед­ним судом, не допускающим его даже войти в храм Господень, и ожидая, что до него снизойдет Господь, до Которого он воз­выситься не может. И Господь ради этой веры в любовь, ради этой веры в милосердие Божие и людское, отпустил его прощен­ным и оправданным.

А фарисей, со всей своей праведностью, стоял чуждый Богу, потому что он не знал, что справедливость, праведность и закон должны перерасти себя и вылиться в милосердие, жа­лость и любовь, и его простил Господь за его честность, его труд, и вместе с тем, более оправданным ушел тот, кто верил в любовь, чем тот, кто верил в человеческую праведность.

Сколько надежды мы можем извлечь из этой притчи! Мы все, без исключения, грешны в том отношении, в котором был грешен мытарь; мы холодны и безразличны друг ко другу; нас разделяет то, что мы друг друга так часто забываем, проходим мимо, закрываемся холодным сердцем от людей, восстаем против них, требуя справедливости, возмездия. Мы отделены от Бога хотя бы тем, что Он так к нашим ближним не относится; и мы не с Ним, когда отворачиваемся от них безразличием, черст­востью и злобой. Жизнь нам показывает каждый день как мы грешны, как отчуждены от Бога и от людей, и учит тому, что побеждает не закон, а милость, не внешняя праведность, а лю­бовь. Мы тоже можем встать перед Богом и сказать: Вся моя жизнь построена на неправде, но я верю в Твою всепобеждающую, очищающую, все обновляющую любовь; Господи, спаси мя греш­ного… Аминь.

Опубликовано: «Приходский Листок», № 25. Февраль 1972 г.