О человеческом бессилии

Досточтимые отцы!
Уважаемые ведущие!
Братья и сестры!
Дамы и господа!
Прежде всего позвольте поблагодарить за эту возможность поразмышлять вместе с вами.
Об актуальности обсуждаемой темы обычно говорят с гордостью. Сегодня иначе. Горестна даже не только и не столько сама тема, но именно ее актуальность и – добавлю – ее тотальность. Она складывается и из эпидемической ситуации, которая оставила разный по содержанию, но для каждого мучительный след и в переживаниях, и во внешних условиях жизни, это и общие, трудноформулируемые события текущего года, это и личные стрессовые коллизии, вытекающие из вышеупомянутых всеобщих событий.
Важнейшая черта всех этих ситуаций – неподвластность (простите за корявое слово) их развития и течения нашим желаниям, воле, идеалам. Из этого и вырастает чувство бессилия. Каждым из нас оно оценивается как неожиданное, незаслуженное, жизнеугрожающее.
Но, оказывается, такого рода переживания знакомы человечеству, они не раз охватывали его. Раздумья о них мы находим и в текстах митрополита Антония и сегодня обращаемся к ним, надеясь обрести поддержку и выйти из состояния смятения.
Итак – бессилие – это невозможность изменить, преодолеть и одновременная невозможность принять. Это взаимосвязанные позиции, переживания. Принять невозможно из-за того, что возникшая коллизия является разрушительной (не будем конкретизировать), а невозможность изменить обусловлена «обстоятельствами непреодолимой силы» (также не будем уточнять) и нашим собственным неприятием, отрицанием любого насилия, агрессивности, угнетения-подавления.
В одном из предложенных нам на сегодня текстов митрополит Антоний пролагает путь к выходу из этого замкнутого пространства – «принимаю тебя таким, какой ты есть» во имя ХРИСТА, буду нести все последствия твоей личности, молю – и ты понеси меня. Но чтобы найти в себе силы для такого шага скажем — «Прости им, Господи», не ведают, что творят».
Но для нас сегодняшних очевидно, что эти порывы совсем необязательно тут же осуществятся. И в другом обращении к своей пастве Владыка предусматривает такое развитие событий и показывает, как его возможно перенести, принять: -«просимое может не свершиться, или частично, или запоздало – это тайна Божия, не нам знать времена и сроки, но пред нами пример Христа и мы будем следовать ему».
А перечитывая третий из предложенных текстов, сделаем ударение на слове Мы – мы не в праве ждать, когда придет Христос и умиротворит сегодняшнюю стрессовую ситуацию. Мы, повторю, должны следовать Его жизни и смерти, и последующего воскресению, если мы считаем себя христианами.

Для нас все эти построения очевидны, но для кого-то, в каких-то обстоятельствах они могут показаться мучительными, невыполнимыми, «идеалистическими», если такое определение можно приложить к феноменам веры. «Господи, помоги моему неверию» — такой стон может вырваться из нашего сердца, из нашей души, наполненной – за 22 века не только собственно духовным опытом, но и разного рода и качества знаниями, разочарованиями, отрицаниями.
В этих ситуациях кого-то может поддержать, укрепить механизм «Верю, потому что знаю», как говорил один из выдающихся мыслителей ХХ века. Поэтому позвольте представить несколько соображений-размышлений антропологически-психологического плана. ( Прошу прощения у Бориса Сергеевича и Натальи Владимировны за то, что, не будучи специалистом, вторгаюсь в их область и упрощаю подход, почти отождествляя психику и сознание, что конечно же, в строгом смысле не одно и то же).
Речь прежде всего пойдет о становлении рефлексивного сознания.
Как в биологической истории мира ПОСТЕПЕННО формировалось человеческое тело (так же это происходит и при индивидуальном развитии), так постепенно, поэтапно формировалась человеческая психика.

Начальный этап правомерно будет определить как панпсихизм – все было и материальным и психическим – и сам человек, и деревья, и ручьи, и звери. Применительно к индивидуальной психике, индивидуальному сознанию мы можем использовать определение бодрствующее сознание –ребенок или спит или бодрствует, его ,так сказать, внутренний мир еще не структурирован, ничем не наполнен. Затем формируется предметное сознание – мир дифференцируется на отдельные объекты, предметы, раздражители, среди которых ребенок- «такой же объект» (дети в это период нередко говорят о себе в третьем лице –Вася хочет есть, Маша пошла гулять), затем происходит разделение на «Я» и окружающий мир –этап самосознания).

Завершающий этап – рефлексивное сознание – человек и объект и субъект переживаний: я и чувствую, и думаю, и двигаюсь и оцениваю – уместны, адекватны ли мои чувства, правильны ли мои мысли, не чрезмерна ли моя двигательная активность.
В ходе культурно-исторического развития человечества эта рефлексивность, оценочность оформилась как сопоставление- противопоставление законопослушания и правонарушения –в праве, добра и зла – в этике, прекрасного и безобразного –в эстетике, греха и добродетели в религии.

Позволим себе предположить, что это противопоставление, точнее – его осознание произошло в момент грехопадения – человек сделал ЧТО-ТО НЕ ТО, ЧТО-ТО НЕДОЗВОЛЕННОЕ. Вот своеобразная художественная констатация такого подхода – на миниатюре16 века «Грехопадение» лица Евы и змия одинаковы- подчеркивают искусствоведы.

Повторю – это и оценка окружающего мира во всем многообразии его проявлений, и САМООЦЕНКА и –сразу же скажем – самомучение, потому что, «глядя на себя», рефлексирующий человек находит мало чего хорошего – все можно было сделать глубже, лучше, совершеннее.
Вот как описывает это переживание Иосиф Бродский: «Мы надзираем за тем, что происходит у нас внутри; так сказать, доносим нашей совести на наши инстинкты. А затем себя наказываем…Я не хочу сказать, что подавление лучше свободы, просто я полагаю, что механизм подавления столь же присущ человеческой психике, сколь и механизм раскрепощения».
Еще более драматично представлено это переживание у Сергея Сергеевича Аверинцева: «Мы делаемся опытнее. Это означает, что мы делаемся все более виноватыми: что мы не можем сделать того или иного поступка, который с чистой совестью делали наши предшественники, и сохранить чистую совесть: они-то поступали в своей перспективе bona fide, а в нашей перспективе это не получится.”
Итак, рефлексивное сознание –это структура (наверное правомерно будет сказать и позиция )–ХРИСТИАНСКАЯ.
Здесь еще раз Сергей Сергеевич Аверинцев: “Христианство – ни в коем случае не религия “духа”; это религия “Святого Духа”, что отнюдь не одно и то же. Ее идеал –не самоодухотворение, а “покаяние”, “очищение” и “святость”, что опять-таки не одно и то же.” В этом же контексте раскрываются и евангельские “нищие духом”.
Итак, становится очевидным, что универсальное –для всех людей (пусть и в разной степени выраженности) рефлексивное сознание (понимание –выразимся осторожно — своего несовершенства) по существу сознание христианское. И эта оценка хорошо нам известна: “Душа по природе христианка” (Тертулллиан).
Итак, христианское самосознание – это наиболее зрелая, наиболее полная форма организации человеческого сознания (равно –человеческой психики вообще). Будучи рефлексивным, оно является и страдательным (наверное допустимо сказать помягче – критическим, с обязательным уточнением –самокритичным, и одновременно –созидательным. Оно указывает, куда нам идти, чтобы преодолеть свое несовершенство –идти за Христом (и это САМООЧЕВИДНО, пусть даже человек не является верующим в строгом смысле слова, просто так устроена человеческая психика)–вот мы возвращаемся к одному из прозвучавших сегодня тезисов митрополита Антония. Идти до конца, да, отдавая свою жизнь за другого и через это кристаллизуя смысл собственной жизни. А обретение смысла и есть преодоление бессилия.
“Держи ум свой во аде и не отчаивайся” Силуан Афонский
Возможно, у кого-то из слушателей вознает вопрос – а если и в мыслях нет идти в этом направлении. Ну, значит нет рефлексии –“ я всегда и во всем прав, у меня нет ошибок” –гордыня –на церковном языке. Да, люди разные по организации своей психики, как и по организации своей телесности. В этом случае скажем (прошу прощения, что многокртано повторяюсь) -Прости им, Господи, не ведают, что творят. И несомненно, что у таких людей тоже множество психологических проблем, но разрешаться они будут через разрушения, а не созидание.
Но позвольте больше не философстововать-богословствовать.
Закончу фразой из Николая Александровича Бердяева –“ “Человек не выбирает между добром и злом, но творит их”.

Благодарю за внимание