Рождество Христово

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Слава в вышних Богу, и на земле — мир, в человецех — благоволение… Это — песнь рождественская и это весть, которую от Бога нашего ангелы принесли нашей земле. «Мир земле» пели ангелы в эту, теперь далекую итакую близкую, такую род­ную ночь, около 2000 лет тому назад: «Мир земле».

Но тот мир, о котором поют ангелы, тот мир, который, если мы только захотим его принять, нам предлагает и даёт Бог, — не абстрактный идеал, и не понятие, а жизнь, и жизнь, у которой есть свои условия и свои требования. Не всякий мир — Божий, и не всякий мир устоит против человеческого насилия, человеческой хрупкости и человеческой, земной неправ­ды. Мир, о котором говорит Господь, обусловлен истиной и обус­ловлен правдой, справедливостью. Мы часто — и ошибочно — ду­маем, что правда человеческая и человеческая справедливость начинаются там, где человек дает и воздает, когда он расточает любовь или когда он карает судом. Правда человеческая, земная правда, для того, чтобы она стала действительно божественной, должна быть чем-то большим. Справедливость начинается в тот момент, когда человек даже ценой своей жизни, даже ставя под угрозу опасности то и тех, кто ему дороги, готов другому человеку подарить право быть самим собой, право стать перед Богом и перед людьми со всей ответственностью человека.

А человек велик. Он так велик, что в эту далекую ночь, которую мы сегодня вспоминаем и празднуем, вся полнота Божества соединилась с человечеством, и человечество не пошатнулось, не сгорело, а только достигло полной меры своей, раскрылось во всей своей глубине. Человек слишком ве­лик, чтобы кто бы то ни было, будь то отдельное лицо или сово­купность лиц, требовали, чтобы он был порабощен и склонился быглавой. Человек не призван быть рабом, он призван быть сы­ном Божиим, который ни перед чем на земле не пре­клоняет своего колена… Справедливость и правда человеческая там начинаются, где мы признаём в другом право быть самим со­бой и стоять во весь рост своего человечества перед Божиим судом…

Но не только правда обуславливает ту свободу, которую нам принес Господь, но и истина: сознание того, что все, вся совокупность таинственного, безгранного, бездонного должна быть признана нами и нами принята; принята не только чувствами нашими, но принята верой, принята благоговением; а частью этой всемирной, таинственной реальности является живой Бог; и без Бога, без того, чтобы мы Ему воздали славу, не най­дем мы на земле мира, не будет среди людей прочного, непоколе­бимого взаимного благоволения…

Путь к свободе, путь к миру не проходит через успокоенность, несовместим с беспечностью, далеко за собой оставляет и всякую земную уверенность и обеспеченность. Мир может быть построен только предельным мужеством, готовностью к последней и предельной жертве. Если мы справедливостью готовы принять другого человека, не сломить его, но дать ему вырасти в полную меру всего того, чем он может стать, то мир, о ко­тором говорит Евангелие, опасен: он может порой стоить нам жизни и свободы; без этого будет только жалкий мир, который не устоит ни перед Божиим судом, ни перед человеческим. А для того, чтобы построить тот мир, к которому нас призвал Господь, для того, чтобы принять всю совокупность исторического, земного бытия как крест и понести её на Голгофу; для того, чтобы справедливостью принять каждого человека с его таинственной, не только земной, но вечной судь­бой, мы должны быть готовы на всё, на любую жертву; и ожидать, что этот мир вожделенный подарим другим кровью своей и жизнью своей …

Мало надеяться, мало воздыхать — но без надежды мы не построим в жизни ничего. Рано или поздно нас осудят за ту жалкую безнадежность, за то трусливое отсутствие надежды и вдохновенья, которые в нас есть. Нам дано Христом знать тот мир, который ничто не может дать кроме Самого Бога. Еще древний пророк говорил: “Они все взывают: «Мир! Мир!» — и не бывает им мира, потому что он строился на изощрениях земных…”

Войдем же в этот новый год, который начинается сегодня для нас Рождеством Христа, помня, что нам дано знать Бога, нам дано Его любить, нам дано Ему поклоняться, нам дано Его прославить, и что только в этом прославлении, только на этой вере, безгранич­ной надежде в Него и посильной любви к Нему и к людям можно построить и человеческий мир, мир любви, мир благоволения взаимного. И тогда, если мы приложим всю свою жизнь к этому, мы иначе сможем воспевать рождественскую песнь; иным сердцем, иным вдохновением — не вожделенным мы его увидим, а совершившимся, и скажем: “Слава в вышних Богу и на земле — мир, в человецех – благоволение”.

Да будет так!