Канонические основы Устава Сурожской епархии

Когда Георгий Федотов попытался по содержанию духовных стихов проанализировать народную веру, он не без удивления отметил, что стихи «не знают имени Церкви в богословском смысле слова»[1]. В стихах можно найти слова о том, что Егорий строит из лесов «церкви соборные и богомольные», что «от Свята Духа звоны зазвонились», но «слово «церковь» никогда не употребляется в стихах в богословском смысле, но всегда в конкретном смысле храма»[2].

Слово «Церковь» как-то не вмещает и наша современная культура. Не знает этого понятия современное российское законодательство. Тщетно будете отыскивать вы его в современных отечественных законах, они оперируют только понятием «религиозная организация».

Какая-то удивительная путаница существует и в документах церковно-ведомственного происхождения. Только аббревиатура РПЦ успешно вошла в сознание верующих[3], как вдруг оказывается, что ее пора менять, потому что есть и УПЦ МП[4], которой неприлично называться УПЦ РПЦ. А Московский Патриархат и Московская Патриархия не тождественны[5], и в Уставе РПЦ прописано, что РПЦ — централизованное юридическое лицо, а Московская Патриархия — отдельное централизованное юридическое лицо[6].

Название Сурожской епархии тоже содержит противоречие. (Древний Сурож — это современный Судак. Историки считают, что там существовала греческая епархия Сугдея в составе Константинопольского патриархата. В Константинопольском патриархате существует традиция сохранять названия епархий, которых не стало фактически из-за захвата их варварами.) Владыка Антоний отказался назвать ее «Лондонской и Великобританской» после переговоров с архиепископом Кентерберийским Михаилом Рамзеем. Сначала Владыка был посвящен с титулом «Сергиевский», и он настаивал на сохранении русского названия епархии. Первый раздел Устава говорит о том, что «Сурожская епархия является епархией Московского Патриархата, чьи территориальные границы определяются Великобританией и Ирландией».

Здесь уже, на наш взгляд, узел противоречий. Некоторые противоречия — следствие исторической трагедии XX века, когда верующие и значительная часть епископата оказались в эмиграции и попытались и здесь остаться Церковью. Пути были избраны разные.

В Уставе Русской Православной Церкви Заграницей в 1-м положении говорится «Русская Православная Церковь Заграницей есть неразрывная часть поместной Российской Православной Церкви, временно самоуправляющейся на соборных началах до упразднения в России безбожной власти, в соответствии с Постановлением Св. Патриарха, Св. Синода и ВЦС Рос. Церкви от 7/20 ноября 1920 г. за № 362»[7]. Есть принципиальное отличие в позициях владыки Антония и Русской Православной Церкви Заграницей. Для митрополита Антония диаспора — это не переходный момент до возвращения на Родину, а реальное рождение Церкви, существующей вне человеческих ограничений. В послании патриарху Алексию митрополит Антоний писал: «ДИАСПОРА, в которой мы живем, не является лишь переходным моментом в жизни различных поместных, национальных Церквей, к которым мы принадлежим, не случайность, которая могла бы быть выправлена через перестройку Церковной Администрации под руководством и авторитетом тех исторических Церквей, из недр которых рождалась Новая Реальность. Мы пришли к твердому убеждению, что Православное Рассеяние, Диаспора, нас возвращало к тому времени, когда Христианский Мир, Церковь Христова, была всеохватывающим Пламенем Жизни, Обществом людей, которые были едины невзирая ни на какие человеческие ограничения, будучи едиными со Христом и во Христе, единое Тело живущее одним и тем же Духом»[8].

Митрополит Антоний считал, что в созданном в епархии Уставе отразилось такое понимание Церкви как единой общины: «Мы хотели создать приход, где не потеряется ни один ребенок, где молодежь найдет свое законное место, приход, где будет звучать призыв Церкви Божией»[9]. Устав, возникший из формальной необходимости быть зарегистрированными в соответствии с английскими законами о благотворительности, стал поводом для богословского осмысления понятия Церкви: «продумывать природу Церкви, наше место в мире, наше взаимное служение и то, как должна сиять наша жизнь, чтобы воздавалась слава Богу» и создание Устава «было дело служения Богу, молитвенное дело, дело богопочитания — рассматривать эти элементы и смотреть, как мы можем выразить не только по-человечески, но на языке закона (не Закона Ветхого Завета, но Закона Христова, о котором пишут Апостолы) таинственную и несказанную реальность Церкви)»[10].

Устав Сурожской епархии был представлен на рассмотрение иерархии Русской Православной Церкви еще до принятия новой редакции Устава РПЦ на Архиерейском Соборе в 2000 году.

Первые публикации об этом уставе лишь совсем недавно появились в Интернете. Мы хотим отметить некоторые особенности этого Устава.

1. Авторский или, точнее, личностный характер, что является отличительной чертой православной традиции. В православной традиции и Евангелие, и Литургия, и Богослужебный Устав (Типик) передаются не безлико, у них обязательно обозначен автор, хотя для нашего сегодняшнего сознания это уже непонятно, мы наверно не стали бы указывать, что Евангелие — от Иоанна, литургия — Иоанна Златоустого и даже богослужебный устав имеет автора — происходит, например, из лавры Саввы Освященного, имеют авторов и молитвы. Мы привыкли уже к безымянным текстам. В Русской Церкви уже Духовный регламент не подписан настоящим автором, а издан от имени Петра I, хотя всем было известно имя составителя (архиепископа Феофана Прокоповича) и его источники, а имя составителей Устава Духовных Консисторий 1841 г. осталось неизвестно даже тем, кому были открыты секретные дела из Архива Синода. Никто не указал имен составителей Устава РПЦ 2000 г., нигде не было его обсуждения. А ведь мы знаем, как вырабатывался Приходской Устав на Соборе 1917 — 1918 гг. В деяниях Собора отразились высказывания всех участников. Мы знаем, кто и что предлагал. Это очень ценно, потому что у любого человека может быть ошибочное мнение. И православная традиция предполагает (вслед за апостольскими высказываниями) возможности спора о правде. Но спорить можно только с человеком, у которого есть имя (пусть даже он уже умер), но не с безымянным циркуляром.

Поэтому для нас важно то, что в преамбуле к Уставу Сурожской епархии указаны имена составителей Устава: протоиерей Василий Осборн, Константин Каррас и доктор социологических наук Эндрю Уокер.

Но одновременно Устав носит и соборный характер, это видно из глубины и продуманности формулировок, отсутствия возможности для двоякого понимания. (Это особенно заметно, когда смотришь русский перевод. Переводчик, даже самый добросовестный, работавший в одиночку, заведомо не мог дать адекватного перевода, потому что он подыскивал уже имеющиеся в русском языке понятия.) В законодательных текстах, в текстах правил четкость формулировки особенно остро необходима, чтобы исключить другое, не заложенное в тексте понимание. Первый проект Устава был принят Епархиальным собранием в мае 1979 г., но работа над Уставом продолжалась до 1985 г. После испытательного периода в течение десяти лет (!) был внесен ряд изменений, текст был принят Епархиальным собранием на очередном заседании 17 июня 1995 года, в 2001 г. последовало пересмотренное издание. Устав изменялся в соответствии с жизнью епархии.

2. Английский язык Устава открывает неожиданные возможности адекватного выражения некоторых понятий. Сравнение переводов Устава (нам были доступны два перевода) и оригинала позволяет понять, как не хватает в нашем языке некоторых слов для обозначения реалий жизни Церкви. (Эта тема была поставлена С.С. Аверинцевым, на немецком материале, в размышлениях о том, как по-разному употребляется слово «die Gnade» в немецком и «благодать» в современном русском языке). Устав пользуется понятием «the Presbytery», в переводе: «Епархиальное духовенство», в других местах — «настоятели». Но ведь митрополит Антоний действительно стремился возродить пресвитеров, как людей старейших в приходе по своему духовному опыту, мудрости: «The Presbytery is the body which brings together all the presbyters serving in the Diocese to assist the Bishop in filling his role as pastor of the Diocese, to discuss common problems and to make recommendation to him and as appropriate to the Council and the Assembly» (III.1)[11]. Перевод: «Епархиальное Духовенство является составом, который объединяет всех Настоятелей и Священников, (подчеркнуто мною. — Е.Б.) служащих в Епархии с целью оказания содействия Епархиальному Епископу в выполнении его роли пастыря в Епархии, обсуждения общих проблем и для предоставления рекомендаций Епархиальному Епископу, и по мере необходимости Епархиальному Совету и Епархиальному Собранию». Что такое понятие «духовенство» в русском языке? В XIX веке оно было тождественно понятию «духовное сословие». Пресвитер, настоятель, священник — это понятия, обозначающие для нас определенную иерархическую лестницу. Тождественно ли это понятию «пресвитериат», которого, строго говоря, нет ни в русском языке, ни в нашем каноническом сознании?

Другой пример: «under authority of its Bishop» (I. 4; II. 2.) Один переводчик дает перевод: «под началом»[12], другой — «под юрисдикцией», и — в другом случае — «во власти». Проблема состоит в том, чтобы найти адекватное понятие, обозначающее отношение епископа и «мирян». (Последнее слово взято мной из Устава РПЦ из раздела «Епархии», в Уставе Сурожской епархии — «members of Diocese» и дано определение, кто они (I. 4). Кто такие «миряне» — в Уставе РПЦ нет определения, думаю, понятно, что это не совсем то же, что «members of Diocese»). Но ведь для того чтобы обозначить характер отношений епископа и паствы, нужна определенная работа, именно соборная, нужно прояснить, чем является епископ в жизни верующего. Это не просто поиск терминов, это работа за возвращением смысла церковной жизни, работа, которая так активно была начата на Соборе 1917 — 1918 гг. и так и не возобновилась у нас сегодня.

Отражены в Уставе и британские юридические традиции. Как сказано в преамбуле: «Епархия обязана представлять Комиссарам Благотворительных Организаций ежегодный отчет деятельности и финансового положения. Вся финансовая деятельность должна вестись в условиях полной прозрачности». В СССР Церковь старалась скрывать доходы, чтобы избежать непосильного несправедливого налогообложения. Сегодня, когда ситуация изменилась, никто не спешит сделать финансовую жизнь Церкви прозрачной, и тем самым открывается широкий путь для злоупотреблений на самых разных уровнях.

Церковная жизнь Сурожской епархии обогатилась оттого, что английский стал ее языком, но получилось, что этот труд митрополита Антония и созданный его усилиями Устав епархии не сделались достоянием Русской Православной Церкви, выработанные церковным сознанием понятия не вошли, не были реципированы, потому что требовался встречный шаг, требовалась сознательная работа по усвоению (или отторжению) этих понятий, но составители Устава РПЦ 2000 г. просто прошли мимо.

3. Преемственность и продолжение традиций Собора 1917 — 1918 гг., выраженные в преамбуле и засвидетельствованные многими положениями Устава — в первую очередь активностью в церковной жизни мирян, которые мыслятся членами единого организма. Во всех Уставах, появившихся в разных частях Русской Церкви в эмиграции, декларируется продолжение традиций Собора 1917 — 1918 гг. (в Уставах РПЦЗ, Православной Церкви в Америке, Русского экзархата Константинопольской Церкви). Только в Уставе РПЦ 2000 г. нет упоминаний об этом Соборе (говорится просто о Соборах вселенских и поместных). Собор 1917 — 1918 гг. впервые в истории Русской Церкви поставил задачу так организовать церковную жизнь, чтобы она во всех ее проявлениях могла способствовать воплощению христианских норм.
4. Евхаристическая и Литургическая основа Устава. Именно эта черта, восходящая к Уставу Православной Церкви в Америке, была важна составителям. «Литургическое возрождение», или точнее вновь обретенное понимание литургии, произошло в русской эмиграции, в лагерях РСХД, в трудах протоиерея Александра Шмемана, в богослужебной практике митрополита Антония и вышло за пределы русской эмиграции, привлекло в православие множество людей других конфессий. Как написано в преамбуле: «Определяющий образ — это образ Епископа, окруженного участвующими священниками и совершающими служение дьяконами, вокруг которых собрались молящиеся верующие». Принадлежность Церкви определяется здесь не через крещение, а через причастие (I. 4). Среди функций епископа (на русский язык переведено как «обязанности») на первое место поставлено евхаристическое служение: «Являясь главой евхаристической общины, в окружении своего клира и народа, Епархиальный Епископ должен: i. приносить евхаристическое жертвоприношение «о всех и за вся» ii. предстательствовать о Епархии и молиться за всех ее членов «да будут едины»» (II. 2). Епархия понимается как единая евхаристическая община (выделено мною — Е.Б.), ее жизнь явлена через регулярное совершение Евхаристии под местным управлением Епархиального Епископа (6. 1).

В Уставе есть раздел 6, озаглавленный «Местные евхаристические общины»: «Община, созданная по типу Приходов или Малых Приходов («local congregation»), служит сердцевиной Церковной жизни, в которой члены Царственного Священства, клир и миряне («the members of royal priesthood, clergy and laity») воплощают кинонию («fellowship») Церкви через таинства и молитву; провозглашают Евангелие и обучают Православной вере; работают вместе «для созидания тела Христова» пастырской заботой и трудом, как в Церкви, так и в обществе, в котором они живут» (6.2).

Кажется, никому не нужно обосновывать эти слова: они взяты из текста Нового Завета, но удивительно то, что им нашлось законное место в Уставе.

Чтобы оценить эту особенность Устава, достаточно посмотреть соответствующие главы Устава РПЦ 2000 года, где нет слова «Евхаристия», архиерей определяется в первую очередь как управляющий епархией (X. 6), только один пункт (X. 18-б) говорит о том, что епископ «наблюдает за правильным отправлением богослужения и соблюдением церковного благолепия». Для причта богослужение выступает как «долг»: «Причт прихода ответственен за духовно-нравственное состояние прихода и за выполнение своего богослужебного и пастырского долга» (X. 27), а для прихожан — обязанностью: «Каждый прихожанин имеет своей обязанностью участвовать в богослужении, регулярно исповедоваться и причащаться (!!! — Е. Б.), соблюдать каноны и церковные предписания, совершать дела веры, стремиться к религиозно-нравственному совершенствованию и содействовать благосостоянию прихода» (X. 32).

Только наследники синодального периода, когда уклонившихся от исповеди наказывали денежным штрафом, могли так написать. Как из бесценного дара, из источника бессмертия, которого никто не достоин, сделали обязанность?

После такого параграфа остается только священникам определить, как часто надо мирянам причащаться (что некоторые из них уже и сделали), и прогонять тех, кто не соответствует установленным ими нормам. Этим оборачивается «литургическое возрождение» у нас.

5. Определение прихода через евхаристическую общину. Введение новых типов общин: малого прихода («local congregation»), монашеской общины. В Сурожском Уставе приход не обязательно связан с храмом (в отличие не только от Устава РПЦ[13], но и Устава РПЦЗ[14], его образуют верующие, а не храм: «Приход есть община, возглавляемая пресвитером, приходским священником, прихожане которой приняли на себя ответственность (выделено мною — Е. Б.) за поддержание и развитие Церковной жизни в определенном месте или районе и принявшие на себя организацию под руководством выборных приходских представителей и приходского совета в соответствие с настоящим Уставом» (6. 5).

Как известно, эмигранты вынуждены были совершать богослужение там, где для этого находилось место — это мог быть гараж на улице Парижа, это могли быть палатки в лагерях. Именно этот опыт фиксирует и Устав, давая возможность верующим объединиться независимо от того, есть ли у них храм: «Всякая группа членов Епархии может испросить признания в качестве Прихода или Малого Прихода у Епархиального Епископа, который может дать такое признание только после консультирования с Епархиальным Духовенством и Епархиальным Собранием» (6.4а). Странно, что для России с ее Сибирью, где на тысячи километров нет православных храмов и где законодательство разрешает верующим объединяться в «религиозные объединения», именно Церковь вдруг выставляет условием существования общины наличие храма.

Удивительно, как условия диаспоры возвращают и известные исторически формы — монашеских объединений вокруг храма для совершения богослужения. Эта форма особенно известна в истории Древней Ирландии и Древней Руси. Это не монастыри, а «аскитерии» — подвижнические объединения. В России они известны еще в форме «черничества».

Во время Поместного Собора много говорили о необходимости создания списков, фиксирующих членство в приходе. Устав РПЦЗ предусматривает исправную выплату членских взносов прихожанами[15], Устав Сурожской епархии предусматривает не списки прихожан, а электоральные списки, т. е. списки тех, кто участвует в выборах, от кого зависит тем самым жизнь епархии.

6. Особая роль епископа. Вся жизнь епархии соотносится с епископом, через него определяется и служение пресвитеров. Уникальность Сурожской епархии состоит в том, что она действительно имела ЕПИСКОПА, именно такого, о котором говорят послания апостолов и каноны. Поэтому вопрос, остро стоявший на Поместном Соборе, о пресечении епископского самовластия и беззаконий[16], не был актуален для этой епархии. Никаких ограничений власти епископа, случаи конфликтов и механизмов разрешения не предусмотрены в Уставе. Епископ все делает совместно с Церковью, и Церковь ничего не делает без согласия епископа. Как отметил владыка Василий (Осборн): «В других условиях применение 34-го апостольского правила парализовало бы церковь»[17], но в Сурожской епархии за все 30 лет не было ни одного случая, когда епископ отменил решения Епархиального Собрания.
7. Подготовка священников и выборность епископа. Одна из проблем современности, стоящая не только в православии, — это подготовка священников. Если синодальный период характеризовался сословным священством, то теперь священство, увы, стало восприниматься как профессия. И так уже считают сами священники («Профессия священника в России более опасная, чем профессия журналиста» — это высказывание пресс-секретаря Патриархии[18]). Как любую профессию, ее выбирают, исходя из определенного набора: престижность, доходность, личные склонности, востребованность. Беда в том, что если человек понимает, что такое священство, то он сам никогда не решится сделать шаг к сану (думаю, не нужно приводить многочисленные примеры из житий), но почему-то до сих пор молчаливо признается, что сам процесс обучения в семинариях делает молодого человека достойным рукоположения. Уже на Поместном Соборе 1917 — 1918 гг. речь шла о необходимости организации пастырских курсов. В Сурожской епархии община предлагает епископу своего кандидата, которого он готовит и рукополагает (II. 2с). Многие священники в Сурожской епархии продолжают работать в тех профессиях, которые они имели до рукоположения, а не живут за счет прихода[19].

В полном согласии с постановлениями Собора 1917 — 1918 гг. и практикой, которая уже стала осуществляться в 1917 году, епископа в Сурожской епархии избирают (II. 4-8) на специальном заседании епархиального собрания.

Устав не оставляет Синоду право выбора, хотя и признает право Синода не принять кандидата, но обязательно с объяснением причины отказа. (В практике Константинопольской Церкви список кандидатов сначала представляется в Синод для утверждения, а потом осуществляется голосование). Подобная практика показывает, что епархия мыслит себя как Поместная Церковь. В истории Русской Церкви такая же практика была в Новгороде до присоединения его к Москве в 1478 г.: вече избирало архиепископа, а потом посылали его за поставлением к митрополиту. Такой порядок должен был обеспечить независимость епархии. Как писал митрополит Антоний в 2001 г.: «Наше дело оставаться независимыми: не путем утверждения себя против Матери-Церкви, но будучи организмом настолько морально и административно свободным, чтобы мы могли быть образцом церковной жизни»[20]. В выборе участвуют миряне, в том числе и женщины. Для митрополита Антония важно было привлечь мирян к избранию:

«Мы задумали епархиальный съезд как средство собрать вместе не только священников и дьяконов, но и тех людей, которые их породили, людей зрелых, взрослых умом, сведущих в Православии, исполненных любви и почитания к своей Церкви, понимающих пути Божии на их собственной земле в этой стране. Мы стали стараться понять, что такое Православие в своей сущности. Затем мы стали обсуждать: как становишься христианином, как стараешься им быть, что такое Церковь, как она живет и охватывает жизнь каждого из нас по отдельности, и всех нас вместе с Богом».[21]

Устав Сурожской епархии был представлен в 1998 г. в Московскую Патриархию.

Согласно принятому в 2000 г. Уставу РПЦ «Архиереи Самоуправляемой Церкви избираются Синодом из кандидатов, утвержденных Патриархом Московским и всея Руси и Священным Синодом» (VIII. 9).

В Уставе 2000 г. есть целый ряд статей, в которых видно желание сохранения имущества за РПЦ в случае смены юрисдикции различными структурами:

«В случае принятия Приходским собранием решения о выходе из иерархической структуры и юрисдикции Русской Православной Церкви, приход лишается подтверждения о принадлежности к Русской Православной Церкви, что влечет прекращение деятельности прихода как религиозной организации Русской Православной Церкви и лишает его права на имущество, которое принадлежало приходу на правах собственности, пользования или на ином законном основании, а также права на использование в наименовании названия и символики Русской Православной Церкви» (XI. 8).

«В случае выхода одного, нескольких или всех (! — Е.Б.) насельников монастыря из его состава, они не имеют права и не могут заявлять никаких претензий на имущество и средства монастыря» (XII. 6). Даже братства в случае ухода в полном составе из юрисдикции РПЦ «не могут заявлять никаких прав на братское и сестрическое имущество и средства» (XI.16).

Собор 1917 — 1918 гг. предложил разделять имущество общины, которое создается и используется прихожанами в определенных целях, и имущество храма, которое должно оставаться неприкосновенным. По новому Уставу можно не беспокоиться об имуществе Церкви, оно все будет сохранено за ней.

Митрополит Антоний, если я правильно понимаю, не беспокоился о церковном имуществе. Его беспокоило другое: «На сегодняшний день мы стоим перед проблемой риска, порождаемой дружбой между Церковью и государством, которая может, как в прошлом, привести к тому, что Церковь в той или иной форме станет орудием государства: дружба ведет к сотрудничеству и, следовательно, к зависимости.

Мы должны задуматься над этим и делать всё возможное, чтобы оставаться морально и административно свободными. (На данный момент административных проблем нет.) Мы свободны строить свою Епархию, как считаем нужным. Но морально мы должны отдавать себе отчет, что у Церкви в России есть проблемы, она стоит перед лицом искушений и риска. Наше дело оставаться независимыми: не путем утверждения себя против Матери-Церкви, но будучи организмом настолько морально и административно свободным, чтобы мы могли быть образцом церковной жизни. За эти слова меня могут обвинить в самонадеянности. Как мы можем быть образцом? И тем не менее, мы в очень привилегированном положении.

Мы представляем собой группу людей, которые выбрали быть православными, которые избрали быть верными Евангелию, как его провозглашает Православная Церковь с изначала, и мы представляем собой группу людей, которая никогда не была ни в какой зависимости от гражданских властей (выделено мною — Е.Б.). И это очень важно и ценно. Это положение мы должны хранить со всей энергией и убеждением. Это не означает, что мы должны бунтовать, быть недружелюбными или нелояльными. Это значит, что мы должны быть тем, чем Церковь призвана быть: организмом людей, чей единственный Господь и единственный закон есть Евангелие, организмом людей, которые сделали выбор быть вестниками Евангелия и вестниками Христа в мире, в котором мы живем. Мы не можем быть ничем иным, как свободными, и провозглашать истину, живя жизнью, достойной этой истины»[22] (выделено мною — Е. Б.).

В Уставе Сурожской епархии воплощен живой опыт жизни Церкви. Как любой росток христианства в человеческой культуре, этот опыт требует направленных усилий по поддержанию и взращиванию. Иначе он просто будет вытоптан.

* * *

Священник Андрей Дорохин: Является ли, на Ваш взгляд, большим достоинством то, что Устав Сурожской епархии совмещает как канонические, т.е. внутрицерковные основы, так и гражданские, потому что Устав РПЦ, можно сказать, — двоякий. Есть Устав гражданский, по которому зарегистрирована Московская Патриархия, и есть внутрицерковный Устав. И может ли этот Устав быть осуществлен только на новом месте, т.е. на территории, где нет такой традиции 1917 года?

Е. В. Белякова: Я начну с конца. Приходить, наверное, нужно не к такому Уставу, а приходить нужно к какому-то Уставу, который действительно соответствовал бы не только реалиям Сурожской епархии, потому что представить себе, что какой-нибудь деспот-епископ будет пользоваться всеми теми правами, которые зафиксированы для епископа в Уставе Сурожской епархии… Здесь есть большая проблема, механически ничего не может быть никуда перенесено, но здесь есть поиск адекватного выражения Церкви. И в этом плане этот Устав для нас очень ценен, потому что у нас этот поиск просто не начался.

О разделении двух Уставов РПЦ: дело в том, что новый Устав РПЦ 2000 года не зарегистрирован. Никакого разделения Уставов не может быть даже по существующему законодательству, потому что все религиозные организации обязаны жить по тем Уставам, по которым они регистрируются. Именно так проверяется их жизнь государством. Если они что-то делают и живут как бы по двойным стандартам, то это не соответствует современному законодательству. Устав РПЦ до сих пор не принят именно в силу того, что там есть определения, которые не соответствуют пониманию юридического лица, которое есть в современном законодательстве… Это должно быть предметом соборного обсуждения. Собственно, Собор 1917 года эту традицию начал и вырабатывал приходской устав, вырабатывал в спорах, и все протоколы Собора публиковались, и мы знаем, кто что предлагал, какой епископ что говорил, и кто за что несет ответственность. Что касается Устава 2000 года, мы не знаем, ни кто его написал, и нет ни одного как бы отношения, ни одной позиции по отношению к этому Уставу, поэтому я не берусь обсуждать этот Устав. Это не моя задача.

И. Я. фон Шлиппе: Я участвовала с самых первых дней в разработке Устава Сурожской епархии и могу сказать, что мы обсуждали каждое слово, каждую запятую не только на собраниях два раза в году, но и в группах, официальных и неофициальных (неофициальных не в том смысле, что мы собирались как бы келейно, но в том, что никто нас формально не назначал для этой работы). По определенным вопросам у нас был постоянный процесс обсуждения, который потом в письменной форме представлялся в группу трех авторов, которые занимались именно окончательной формулировкой. Так что Устав — это было общинное дело, он был создан именно тем народом, о котором Владыка говорит. Можно обезглавить тело, сняв голову, но тело все равно остается жить. И этот Устав — это создание тела нашей епархии.

[1] Федотов Г.П. Стихи духовные. М., 1991. С. 95.

[2] Там же. С. 92.

[3] Эта аббревиатура появилась во время «перестройки» на страницах светских изданий, но очень быстро вошла и в официальные документы церковного происхождения.

[4] Украинская Православная Церковь Московского Патриархата.

[5] Хотя официальное издание по-прежнему называется Журнал Московской Патриархии.

[6] I.5 «Московская патриархия и иные канонические подразделения Русской Православной Церкви, находящиеся на территории Российской Федерации, регистрируются в качестве юридических лиц как централизованные или местные религиозные организации» — Устав Русской Православной Церкви. Юбилейный Архиерейский Собор Русской Православной Церкви. Издательство Московской Патриархии. 2000. С. 6.

[7] Положение о Русской Православной Церкви Заграницей 1956 г. //Сборник положений, уставов и законов Русской Православной Церкви Заграницей 2006 г. Изд. 2006 г. С. 23.

[8] Из Послания митрополита Антония патриарху Алексию 19 июня 1998 г. , которое предваряет английское издание устава Сурожской епархии.

[9] Письмо митрополита Антония относительно необходимости Сурожской епархии в Великобритании иметь свой Устав (Из отчета, представленного Епархиальному съезду о заседании Епархиального собрания 27 мая 1979). Неизд.

[10] Там же.

[11] Здесь и далее при ссылках на Устав приводятся номера глав и разделов.

[12] В XIX в. было выражение «отправить под начало» — т. е. наказать «духовное лицо» заключением в монастырь.

[13] «Приходом является община православных христиан, состоящая из клира и мирян, объединенных при храме. Приход является каноническим подразделением Русской Православной Церкви, находится под начальственным наблюдением своего епархиального архиерея и под руководством поставленного им священника-настоятеля». Устав РПЦ, XI.1

[14] «Целью прихода является объединение верующих вокруг приходского храма на основе учения, преданий и правил Русской Православной Церкви для удовлетворения религиозных потребностей и нравственного усовершенствования его членов» — Нормальный приходской Устав (Утвержденный определениями Архиерейского Синода Русской Православной Церкви Заграницей 30 июня,13 июля 1951 г., 15/28 апреля 1955 и 14/27 сентября 1971 г. //Сборник положений, уставов и законов Русской Православной Церкви Заграницей 2006 г. Изд. 2006 г. С. 65.

[15] Там же. Статья 3. 11. С. 67.

[16] Например, будущий патриарх Сергий (Страгородский) на Соборе говорил: «Власть епископов развернулась теперь до огромных размеров. Епископ стоит теперь во главе целой области с несколькими миллионами верующих и отношение к нему теперь совершенно иное, чем в прежнее время <…> Размеры епископской власти и положение епископов прежде было значительно скромнее, как человек скромный, епископ не мог претендовать на то, чтобы каждое слово считалось чуть ли не изречением оракула и чтобы никто не имел права ему противоречить. Вот почему каноны, нисколько не стесняясь, говорят, что постановления епископского суда могут быть неправильными, даже могут проистекать, например, из жадности к деньгам» (См.: Белякова Е.В. Церковный суд и проблемы церковной жизни М., 2004. С. 182.)

[17]Basil, bishop of Sergievo. Metropolitan Anthony as Shepherd: the Statutes of the Diocese of Sourozh // Sourozh. 2006. N. 103. P. 40—51. P. 47. См.: Еп. Василий Сергиевский (Осборн). Митрополит Антоний как пастырь: Устав Сурожской епархии (Доклад в Париже в ноябре 2005 г.) // http: www.religare.ru monitoring 30465. htm

[18] Автор должна оговориться, что не стала бы поднимать эту тему из нежелания обидеть многих достойных священников, которых она знает и любит, если бы выражение «профессиональный священник» не стало бы так часто употребляться.

[19] О слышании и делании. Москва. 1999. С. 305

[20] Новые экуменические нужды и перспективы приходов Сурожской епархии. (2001 г.) // Соборный Листок [Лондон]. 2001, ноябрь. № 357.

[21] Письмо митрополита Антония относительно необходимости Сурожской епархии в Великобритании иметь свой устав (Из отчета, предоставленного Епархиальному съезду о заседании Епархиального Собрания 27 мая 1979 г.). Неизд.

[22] Новые экуменические нужды и перспективы приходов Сурожской епархии (2001 г.) // Соборный Листок [Лондон]. 2001, ноябрь. № 357.

.