Научитесь быть ОНЛАЙН

Митрополит Сурожский Антоний (1914-2003) прожил долгую жизнь. Люди всех возрастов, убеждений, судеб и профессий обращались и продолжают обращаться к нему за советом, несут ему свои тяготы и недоумения. О старении Владыка говорит, по его собственным словам, «не с объективной точки зрения, а просто как старый человек … и как человек с почти что пятидесятилетним опытом врача и священника». Беседу «Научитесь быть…» он провел в 1985 на заседании Совета по вопросам старения (Christian Council on Ageing, Registered Charity No: 289463) перед многочисленной аудиторией, но когда ее читаешь, кажется, что он смотрит только тебе в глаза и говорит от сердца сердцу.

Научитесь быть[1]

Духовные вопросы пожилого возраста.

Мне думается, что я могу говорить с вами не с объективной точки зрения, а просто как старый человек (мне восьмой десяток, поэтому я вправе считать себя старым) и как человек с почти что пятидесятилетним опытом врача и священника. Проблемы, с которыми человек встречается в пожилом возрасте, коренятся в его прошлом, настоящем и будущем, и мне хотелось бы сказать несколько слов о каждой из трех ситуаций. В первую очередь, всем пожилым и стареющим людям неизбежно приходится сталкиваться с необходимостью стать перед лицом своего прошлого. Это относится к отдельным людям, это, в равной мере, относится к целым народам. Кажется, Солженицын в одной из своих книг писал, что народ, который не примирился со своим прошлым, не сможет разрешить ни одной проблемы в будущем. И на самом деле, это имеет отношение ко всем нам: пока мы отворачиваемся от нашего прошлого, закрываем на него глаза, не желаем о нем помнить, мы не способны решать проблемы ни настоящего, ни будущего. Поэтому первое, что пожилой человек обязан сделать, это поставить перед собой задачу – не избегать своего прошлого; быть готовым, если прошлое предстанет в виде воспоминания или человека из далекого, давно забытого времени и напомнит о неразрешенной проблеме, встретить его лицом к лицу. Это может происходить по-разному, и мне хотелось бы привести два примера. Несколько лет назад ко мне пришла одна пожилая прихожанка и сказала: «Я не знаю, что мне делать: я не могу спать по ночам, меня одолевают мысли, образы прошлого, моменты прожитой жизни. Я обратилась к врачу за помощью, он дал мне снотворное, но оно не помогает: то, что было воспоминаниями и мыслями, превращается в ночной кошмар, и я не могу ничего с этим поделать». И я ей указал на то, в чем сам все больше убеждаюсь со временем: нам дается жить и проживать заново свое прошлое до тех пор, пока мы не разрешим все встающие проблемы. Пока мы не встретили ситуацию из прошлого лицом к лицу (а во время бессонницы приходит на память только неладное), пока не разрешили тот или иной вопрос, он будет настойчиво возвращаться в виде воспоминаний, ночных кошмаров или образов. Поэтому я предложил этой женщине принять то, что прошлое ее так глубоко тревожит, как милость Божию: случись ей войти в вечность со всеми этими нерешенными проблемами, ей все равно придется их решать, но уже не тогда, когда сами обстоятельства ей помогают. Она спросила, что же делать, и я ей посоветовал, когда вспоминается какое-то событие, постараться вернуть себя в обстоятельства того времени и пережить это событие заново, но пережить на основании нового опыта, опыта долгих лет. И затем поставить перед собой вопрос: «Бог вернул меня обратно к этой ситуации. Сделала бы я сейчас то же самое, произнесла бы те же слова, что пятьдесят, семьдесят, сорок лет назад?» И нужно ставить этот вопрос до тех пор, пока не сможешь сказать всем своим существом не только из страха, но на основании всего жизненного опыта, всей  с годами приобретенной зрелости: нет, оказавшись в прежней ситуации, я бы так уже не поступила; всем умом и всем сердцем, всей волей и плотью отрекаюсь от этого, прежняя «я» умерла. И знаете, это сознание, это чувство, что ты умер по отношению к своему прошлому, в некотором смысле совершенно реальное. Помнится, один человек пришел к священнику и сказал: «У меня такая проблема: много лет тому назад я поступил неладно в том-то и том-то. Я могу рассказать о своем грехе или проступке, но каяться я не могу не потому, что не признаю его за грех, а потому, что у меня абсолютно ясное чувство: человек, который совершил его двадцать – двадцать пять лет назад, – не я. Я уже не тот человек, тот человек умер, я могу описать его действия, но не могу от своего лица принести за них покаяние, потому что я – не он». Именно эту мысль я пытался донести до пожилой прихожанки: нам дается жить и проживать заново, с неизбежностью возвращаться во все неладные, болезненные, уродливые ситуации нашего прошлого с тем, чтобы изнутри обретенной зрелости разрешить их, развязаться  с ними, как развязывают узлы и отпускают на свободу. Второй пример, который мне хотелось бы привести, похожий, только разрешился он иначе. Ко мне пришел человек, которому было за восемьдесят, и попросил совета. Когда ему было лет двадцать, в России шла гражданская война и он служил офицером Белой армии. Он был влюблен в медицинскую сестру своего подразделения, она его глубоко любила, и они собирались пожениться. Все было полно надежды и радости, но однажды во время перестрелки она нечаянно высунулась, и он ее застрелил.  И он никак не мог с этим примириться. Он мне говорил: «Я убил девушку, которую любил. Я убил девушку, которая любила меня. Я оборвал жизнь, только начинающую расцветать, полную возможностей и будущего. Что мне делать?»  Я спросил: «А что