Неделя всех Святых. 80-летие Владыки Антония

Когда я сегодня вошел в церковь, меня приветствовал отец Сергий с таким расположением, которое олицетворяет все добрые чувства, все тепло, всю помощь, которые я получил на протяжении сорока пяти лет моего служения в этом приходе и в этой епархии.

Но придет день, когда я встану перед Богом и скажу: Вот я и дети, которых Ты мне дал.

И в это мгновение моя вечная судьба будет в ваших руках, потому что, увидев меня таким, каким я подлинно являюсь в очах Божиих, вы сможете сказать: “Он был недостойным отцом. Он говорил — и никогда не творил того, что утверждал”. И тогда моей единственной надеждой будут ваши молитвы и ваша милость.

Но прежде чем вступить в этот страшный день, я хочу просить вас молить Господа дать мне покаяться во всем зле, которое качествует в моей жизни, во всех грехах, которые я совершил, и положить начало хотя бы в последнее мгновение моей жизни.

А теперь я хочу прибавить нечто иное. Сегодня мы рукоположили Джона Палмера во дьякона. Быть дьяконом — граничит с чудом, потому что дьякон продолжает оставаться мирянином, хотя, и избран народом Божиим, верующими, своими братьями и сестрами, отцами и матерями, избран, стоять в их имя в алтаре. Он представляет всех мирян, облеченный всей вашей верой, верностью и преданностью Богу.

Призвание его трепетное и страшное, и он будет нуждаться в ваших молитвах. Но и не только в молитвах, потому что молиться временами легко, но в вашей поддержке, простой человеческой поддержке, чтобы быть в состоянии выполнять то служение, которое вы возложили на его плечи.

Он будет находиться в алтаре, чтобы быть помощью священникам, оберегая их молитву, освобождая их от мелких забот, которые иначе бы эту молитву рассеивали.

Но он будет также играть важную роль в молитве Церкви. Он будет возглашать прошения ектений, и это можно делать двояко: можно делать это блестяще — но духовно обедненно. Можно провозглашать ектении со всем искусством декламации, с мастерством красивой фразы; но не в этом призвание дьякона. Ему надо будет много потрудиться для того, чтобы возглашаемые им прошения были тем, чем они должны быть: его личной, собственной, углубленной молитвой к Богу, не обремененной, не озабоченной тем эффектом, какой она может произвести на слышащих. А у нас будет привилегия слышать его молитву, как бы подслушивая слова, которые он произносит из своего сердца в Божие сердце.

И когда он научится молиться так, что каждое слово ектеньи, которое он произнесет, есть его собственное слово, обращенное им к Богу лично и из сокровенной глубины, тогда каждое слово достигнет чьего-то сердца.

Есть старое присловье, что стрела не может пронзить цели, если в то же время она не пронзает сердце того или той, кто ее пускает. Это то, чем он призван быть: произносить слова молитвы, которые пронзят его сердце, и потому именно достигнут и вашего сердца. Но ему нужна будет вся ваша забота, все ваши молитвы, понятые в таком же самом смысле, вся ваша солидарность с ним, все сознание, что именно вы послали его стоять перед Богом в трепете, с призывом вырастать в полную меру роста Христова.

Окружите его молитвой, окружите его поддержкой, помогите ему вырасти в ту меру, которая делает из дьякона человека, который собирает молитву Церкви и из глубины своего собственного сердца возносит ее Господу.

Аминь.

Опубликовано: Newsletter. № 274-275. Июль-август 1994.