О Евхаристии

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Когда на Тайной Вечери Господь установил таинство нашей веры, которое мы называем Божественной Литургией или Евхаристией, Он собрал вокруг Себя Своих учеников: и тех, кто позже стал вер­ным Ему до смерти, и того, который уже решился предать своего Учителя; и вместе с другими Господь поставил его перед лицом не­изъяснимой любви Божией; потому что быть допущенным за чей-то стол означает, что он, наш хозяин, считает нас равными себе, своими сотоварищами, которые имеют право преломить хлеб вместе с ним, разделить с ним сущность жизни: здесь Господь делает учеников равными в любви Божией, равными Богу через Его любовь к ним. Это одна сторона необычайных событий, которые мы называем Тайной вечерей.

Но мы называем эти события еще другим именем; мы называем это «Евхаристией», от греческого слова, которое означает одно­временно «дар» и «благодарение». И действительно, это причастие Телу и Крови Христовым, это невероятное приобщение, в которое Он нас принимает, является самым большим даром, который Господь может нам дать: Он делает нас собратьями и равными Себе, сотрудниками Богу, и через невероятное, непостижимое действие и силу Духа (ибо этот Хлеб — больше не хлеб только, и это Вино — не только вино, они стали Телом и Кровью Дающего), мы становимся зачаточно и постепенно всё больше, участниками Божественной при­роды, богами по приобщению, так что вместе с Тем, Который есть воплощенный Сын Божий, мы становимся единым откровением Божиего присутствия, «всецелым Христом», о котором говорил св. Игнатий Антиохийский. И даже больше этого, выше и глубже этого — в этом приобщении природе и жизни Единородного Сына Божия, по слову святого Иринея Лионского, мы становимся поистине, по отношению к Самому Богу, Единородным Сыном Божиим.

Это — дар; но в чем благодарение? Что можем мы принести Господу? Хлеб и вино? Они и так принадлежат Ему. Самих себя? Но не Господни ли мы? Он призвал нас из небытия и одарил нас жиз­нью; Он наделил нас всем, что мы есть и что у нас есть. Что же мы можем принести, что было бы действительно наше? Святой Максим Исповедник говорит, что Бог может сделать все, кроме одной вещи: самую малую из Своих тварей Он не может принудить полюбить Его, потому что любовь — наивысшее проявление свободы. Единственный дар, который мы можем принести Богу, это верящее сердце.

Но почему благодарением называется именно эта таинственная евхаристическая трапеза, скорее, чем любое другое богослужение или любое из наших действий? Что можем мы подарить Богу? За столетия до того, как пришел Христос и открыл Свою Божественную любовь, этот вопрос ставил перед собой псалмопевец Давид, и ответ, кото­рый он дает, такой неожиданный и такой верный. Он говорит: «Что я воздам Господу за все Его благодеяния ко мне? — Чашу спасения приму, и имя Господне призову, молитвы мои воздам Господу…» Наи­высшая форма благодарности не в том, чтобы отдарить человеку об­ратно, потому что если кто получит дар и отдарит за него, то он как бы расквитался, и тем упразднил дар: и дающий, и получающий сравнялись, оба стали дарителями, но ответный дар в какой-то мере разрушил радость обоих.

Если же мы способны принять дар всем сердцем, мы этим выра­жаем наше полное доверие, нашу уверенность, что любовь дающего совершенна, и, принимая дар всем сердцем и во всей простоте серд­ца, мы приносим радость и тому, кто дал от всего сердца. Это вер­но и в наших человеческих взаимоотношениях; мы стремимся отпла­тить за дар, только чтобы избавиться от благодарности и как бы порабощения, когда получаем дар от кого-то, кто нас недостаточно любит, чтобы дарить от всего сердца, и кого мы любим недостаточ­но, чтобы принять от всего сердца.

Вот почему Евхаристия — величайшее благодарение Церкви и величайшее благодарение нашей земли. Люди, которые верят любви Божией открытым сердцем и безо всякой мысли «расквитаться» за дар, а только радуясь той любви, которую дар выражает, получают от Бога не только то, что Он может дать, но тоже и то, чем Он Сам является, участие в Его жизни, в Его природе, Его вечности, Его Божественной любви. Только если мы способны принять дар с совершенной благодарностью и совершенной радостью, наше участие в Евхаристии будет подлинным; только тогда Евхаристия становит­ся наивысшим выражением нашей благодарности.

Но благодарность трудна, потому что она от нас требует на­дежды, любящего сердца, способного радоваться дару, и совершенного доверия и веры в любовь дающего, что этот дар не унизит нас и не поработит. Вот почему изо дня в день мы должны врастать в эту способность любить и быть любимым, способность быть благодар­ным и радоваться; и только тогда Тайная Вечеря Господня станет совершенным даром Божиим и совершенным ответом земли. Аминь.

Опубликовано: «Во имя Отца и Сына и Святого Духа» — Клин: Христианская жизнь, 2004.