О прокаженных и благодарности

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

В конце сегодняшнего евангельского чтения, которое всё посвящено благодарности, есть короткие слова Христовы: Исце­лилось десять прокаженных — а где же девять? Как не нашли они в себе теплоты сердечной, благодарности, чтобы воздать славу Богу? Как это так, что единственный, кто вернул­ся ко Христу прославить Бога и поблагодарить Его, это инопле­менник, чужой человек?..

Нам кажется это таким странным — а вместе с этим, разве не это происходит всё время, всё вре­мя и в нашей личной, и общественной, и церковной жизни? Как редко мы умеем благодарить; о, просить мы умеем, ожидать по­мощи, внимания, ласки — умеем! Жаловаться на то, что она нам не дана тогда, когда нам хочется ее иметь — мы умеем. Но вот когда Бог или человек окажет нам внимание, мы это прини­маем как должное; когда Бог или человек окажет нам милость, мы на нее радуемся, мы ее берем, иногда ненадолго бережем — но благодарить забываем: разве не на то Бог существует, чтобы о нас заботиться? Разве не на то мой ближний существует, что­бы он меня не забыл?. Нет — не на то!..

И вот мы проходим мимо каждого случая, от которого наша душа могла бы загореться радостью, стать счастливой, благодарной…

Бывает и другое, то именно, о чем говорит Христос: свои не благодарят, свои всё принимают как должное; бла­годарят трепетно, с изумлением, чужие… В данном случае, вероятно, это был самарянин, один из тех людей, который не только был прокаженный, больной, отверженный людьми, страхом для людей из-за заразной своей болезни, но такой человек, ко­торый и по рождению своему был для всякого израильтянина чу­жим; к нему не прикасались, от него отворачивались. И для него то, что Христос оказал ему милость, было не только чудом исцеления — это было чудом и другого рода: он вдруг обнаружил, что для Бога чужих нет, что хоть люди могут от не­го отвернуться, его не признавать за своего — Богу он свой, родной, никакие границы, никакие пределы и преграды не стоят между ним и Богом. И он вернулся; он вернулся в своей радости и благодарности, потому что он не только был исцелен: для него это было откровение любви, откровение о Боге…

Как часто бывает так и в нашей среде; человек, который себя чувствует и считает еще чужим, не своим в нашей среде, получает какие-то знаки внимания, теплоты, ласки — и как он радуется тому! Он радуется, что ему блеснуло мгновение молитвы, что человек ему улыбнулся, что его поздравили с прича­щением, что его заметили — и всё для него чудо; самая малая милость, или человеческая, или Божеская, для него — чудо, радость и случай благодарить чуть ли не со слезами, тре­петно, потрясенно. А потом человек делается своим, он входит в наше общество, и тогда — как жутко видеть, что вместо того, чтобы радоваться на каждую мелочь, считать, что каждая крупица любви, молитвы, внимания, благодати — это чудо и ликование, человек всё начинает принимать за должное и уже на­чинает считать и Бога, и людей своими должниками…

Благода­рить — нет! ему всё мало. То, что когда-то было так дивно, редко, неслыханно, теперь стало для него обычным, на это он имеет право, это его собственное — а ему нужно новое, другое, еще, и еще; и разгорается жадность. Духовная жадность, душев­ная жадность, и благодарение гаснет, как гаснет радость, как гаснет изумление о том, что бывают такие чудеса, что меня кто-то заметит, что меня заметит Бог, что вдруг оказывается, что я ни Богу, ни людям не чужой, а свой.

Подумаем над этим; это ужас, перед которым я стою всё время! Чужой человек — всему рад, свой — ничем не удовлетворен… Как это страшно… Когда это относится к нам, людям, то можно сказать: Да — мы не до — любили, мы не проявили достаточно внимания, тепла, ласки, понимания; но когда это к Богу относится — разве это не уродство! Подумаем об этом; и научимся благодарить; и если только мы научимся каждую самую малую долю радости принять в сердце, сделать ее предметом благодарения и ликова­ния, тогда наша жизнь станет действительно вся искриться ра­достью, станет прекрасной. Каждый из нас, для другого, станет источником радости и причиной благодарения. И тогда мы не бу­дем жаловаться на то, что всё, всё, всё нам мало: каждое слово, взгляд, движение, от Бога или от человека, будет для нас явлением, признаком того, что мы свои, а большей ра­дости чем эта — нет. Аминь.