Через все Священное Писание, и Ветхий и Новый Завет, красной нитью пробегает мысль о вечной жизни и о смерти; и о смерти как о чем-то безумном, бессмысленном, о чем-то, чего не должно бы быть. Апостол Павел говорит, что последний враг, который будет побежден, это смерть. Мы исповедуем воскресение мертвых в последний день; мы ожидаем победы над смертью. И действительно Христос не научил нас тому, как мужественно бороться со смертью, не учил нас тому только, как бесстрашно глядеть ей в глаза, Он нам открыл победу над смертью.
Смерть не начинается в тот момент, когда душа человеческая отделяется от тела; есть столько моментов убийственных, смертоносных в жизни. Есть столько жизней, которые пришли к концу, пока человек еще жив на земле. Достаточно человеку осознать или подумать, что его жизнь не имеет смысла, что он никому не нужен, достаточно ему почувствовать, что он отвержен всеми и всеми обойден, как он уже вступил в стихию смерти. Смерть в самом своем страшном, и в самом действительно окончательном есть не телесное умирание, а разлука, которая покоится в отчуждении сердец: ты не нужен, ты лишний, тебя как бы больше нет. В этом самый, может быть, страшный человеческий грех по отношению к другому человеку — словом или поведением ему дать почувствовать, что он лишний, ненужный, что он только существует, но что его на самом деле нет.
Вспомните страшные слова, которые блудный сын говорит своему отцу в начале притчи Христовой: «дай мне сейчас то, что мне по справедливости достанется, когда ты умрешь». Это значит: «жив ты или не жив, мне все равно, ты мне не нужен. Мне только нужно то, что мне я получу, когда тебя не станет. Сойди с моего пути, ты лишний, ты стоишь между моей свободой, удовлетворением моих желание и мной. Сговоримся о том, что тебя нет, что ты заживо умер».
Какие страшные слова. И эти слова мы говорим, и эти слова доходят без слов до окружающих нас людей, когда мы мимо них проходим, словно их на свете нет, и что хуже, словно их и не должно быть на свете, словно они стоят на нашем пути. Вот здесь самое, может быть, страшное в убийственной и мучительной тайне смерти. И это самое страшное и было до прихода Христова — тот ад, куда сошел Христос, умерев на кресте, это не ад, о котором говорят как о месте мучения, как бы то ни было страшно — это место еще более страшное. До победы Христовой над смертью и адом, ад был тем местом, где Бога не было, место окончательной, безнадежной разлуки с Богом и отчуждения человека от человека. Вот в этот ад отчужденности, в этот ад бесконечной разлуки и сошел Христос, отверженный людьми на земле, и вдруг почувствовавший себя оставленный Богом на кресте. И когда мы говорим о том, что смертью Христос победил смерть, что ад разрушен, что он опустошен, мы говорим именно о том, что этой смерти и этого ада больше нет. Нет разлуки с Богом; сам Бог сошел во ад, и нет такого места, где живой Бог не присутствовал бы со своей тварью. Христос сошел в ад земных человеческих, жестоких отношений, в область взаимной отчужденности, взаимного отречения, взаимного уничтожения и ненависти, и в этом аду, когда мы в него спускаемся, или нас влечет туда порой страшная человеческая судьба, мы не одни, и там Господь, свободной, вольной волей сошедший в этот ад, и Он нас зовет, нас, христиан, свободным выбором войти в эти глубины ада живыми людьми, не погубленными, не побежденными, а живущими всей глубиной и силой вечной жизни. Спаситель говорит, по свидетельству апостола Иоанна, что вечная жизнь в том, чтобы познать Отца Небесного, как единого Живого Бога, и Христа как Его Сына и Спасителя. И это наше достояние, это наше богатство — мы можем погрузиться в любую жуткую мглу и тьму не только земли, но и адских глубин без страха; не только с нами Бог, до нас Он туда погрузился, но Бог в нас и мы в Нем, крещением, даром Святого Духа, причащением Тайн, мы страшны этим глубинам. Временная смерть, как часто говорится в церковных молитвах и писаниях — это успение, это сон, это временная разлука с землей, но той окончательной разлуки, которая была ужасом древнего мира, больше нет, она нам больше не страшна.
Смерти нет, она побеждена Божией любовью, и смерти, о которой я говорил раньше, которая еще заживо убивает и отлучает человека потому, что он стал лишним, потому, что он забыт, не нужен, отвергнут — этой смерти не должно быть, и в нашей власти, чтобы такой смерти больше не было вокруг нас. Будем поэтому так же внимательными, зорки, чутки, каким был Христос, и каждому, который умирает этой душевной смертью, принесем свидетельство о том, что смерти нет, что пришло общее царство, что любовь победила смерть, сразившись с ней на кресте, и победивши в наших сердцах.
Опубликовано: «Приходский листок» № 75. Февраль 1975 г.