О житиях святых. Из цикла “Не хлебом единым”

В наше время, когда легко можно доставать жития святых и в них вчитываться, многих смущают такие черты в жизни святых, которые непонятны и вызывают недоумение. Иногда святой кажется бессердечным, жестоким; иногда думаешь: каким образом в нем узнали святость, когда в нем столько такого, чего в наше время мы бы никак не допустили?.. И тут надо вспомнить, что святые не рождались святыми, они были обыкновенные простые люди, которые порой жили сначала жизнью недостойной ни их самих, ни Бога, ни даже тех семей, в которых они родились. И только постепенно они высвобождались от тех свойств характера, воспитания, окружения, исторической обстановки, которые теперь нам кажутся непонятными. Можно было бы дать множество примеров. Возьмите даже такого человека как апостол Петр. Он был учеником Христа, одним из самых приближенных к Нему, ближе него, может быть, только Иоанн Богослов. И вместе с этим после трех лет общения со Спасителем, когда Христос начал говорить Своим ученикам, что Ему надлежит умереть за род человеческий, что Он будет предан в руки грешников и что они Его засудят и погубят, Петр стал Его останавливать: Пожалей Себя, не дай этому случиться!.. Что-то в нем было человеческое еще, не преображенное. Его дружба, любовь ко Христу была такова, что он был готов остановить Христа на пути спасения человечества. И если это правда о нем, то что же говорить о других!? Я не порочу Петра, наоборот: Петр был велик тем, что был до конца человеком, самим собой, что он никогда не был как бы фальшивкой, лубочной иконой, картинкой; он был человеком плоти и крови со всеми трагическими свойствами человечества.

Множество святых начинали свою жизнь трагично, ужасно. У нас есть рассказы о том, как тот или другой святой до своего обращения был разбойником. Мы знаем о Марии Египетской, что она была блудницей. Да, в них случился перелом, но не всегда мгновенный; иногда была долгая борьба, в течение которой они менялись.

И еще: каждый святой принадлежит своему времени. То есть нельзя переносить образы одной эпохи в другую эпоху и просто копировать, обезьянничать с них. Надо научиться от них, как человек, который всей душой, всем восторгом своей души, всей силой своей души обратился, остается, однако, собой и вносит в Церковь свою святость, свойства, которых нет у другого. Я не помню, кто из духовных писателей говорил о том, что суровый человек может стать суровым святым, мягкий человек может стать мягким святым. Не все меняются в том же направлении, не делаются одинаковыми. И поэтому мы должны принимать в учет, что в разные эпохи каждый святой соответствовал своему времени, и в пределах этого времени, в пределах возможности своей эпохи вносил евангельские черты, евангельские свойства в свою жизнь и в жизнь других.

Что касается до подражания: для того, чтобы подражать, надо вдохновиться жизнью того или другого святого и поставить перед собой вопрос: вот, меня вдохновляет цельность его души, его мужество, его целомудрие, его нравственность, его духовная красота. Как же я в моей обстановке могу осуществить эти свойства, но не обязательно копируя то, что он делает, не обязательно делая то же самое? Причем, в одну и ту же эпоху вы можете найти святых, которые совершенно по-иному решают вопрос. Я помню разговор, спор о еретиках между святым Иосифом Волоцким и святым Нилом Сорским в присутствии великого князя. Иосиф Волоцкий старался убедить князя в том, что еретиков надо уничтожать мечом. Нил Сорский противился этому: еретиков надо убеждать, надо обращать, надо возвращать в лоно истины… И когда Иосиф Волоцкий сказал, что убить еретика мечом — одно и то же как в Ветхом Завете /было/ убить грешника словом, Нил Сорский к нему обратился и сказал: в таком случае, убивай еретиков словом и не трогай их мечом… Оба были святые, но были разные люди, принадлежали к разным типам людей. И, конечно, для нас образ Нила Сорского бесконечно более близок и достоин почитания и уважения в данном случае, чем ярые слова Иосифа Волоцкого. И когда мы говорим о подражании святым, мы говорим о том, чтобы вдохновиться ими, но не обязательно делать то же самое, что они делали.

Есть еще один момент, к которому я хочу прийти на минуту. Люди говорят: Как же мы можем его называть святым, кода у него были недостатки?.. И профессор А.В. Карташев в своей Истории Русской Церкви замечательно говорит об этом: мы должны помнить, что и на солнце есть пятна, и что святой не является просто чистым божественным светом. Он является человеком, в котором этот свет сияет, через которого этот свет и нас осиявает, но сам он еще не является тем полным, совершенным светом, каким был Господь наш Иисус Христос.