О жизни христианской

Я хочу сначала поблагодарить не только владыку Ювеналия, с которым меня связывает, как вы слышали, уже долголетняя дружба, но всех вас, с которыми мне было дано сегодня вместе здесь молиться и совершать Божественную Литургию. Везде, где совершается она, присутствует Христос, веет мощным дыханием Своим Святой Дух, и везде Бог творчески, властно, чудодейст­венно меняет наши сердца и превращает нашу жизнь. Мы были с вами здесь хоть на короткое время в Царстве Небесном. Мы нахо­дились здесь как ученики Христа, когда вместе с Ним они оказа­лись, того не понимая сначала, а потом потрясенные тем, что видели и пережили на Фаворской горе, на горе Преображения. Как и они мы, верно, могли бы сказать Спасителю: Нам здесь хорошо!.. И не хочется уходить и хочется всегда, н а — всегда остаться с Господом нашим.

Но как было и там, так и сейчас: после славы, после тиши­ны и радости Фаворского видения, преображения Господня, Спаситель, с высокой горы прославления, из сердцевины, как бы, са­мого Царства Божия, Своих учеников увлек в долину, где они встретили человеческую нужду, человеческое горе, смятение душ, ужас жизни. Не хотелось ученикам покидать священную Гору, но Христос, Который пришел в мир спасти тех, кто нуж­дается в помощи, не дал им остаться навсегда в этой радости.

И так и с нами: мы сейчас были в Царстве Божием, мы пережили нечто не земное, а поистине небесное, мы пережили при­сутствие живого Бога, наши молитвы обратились к Богу и Отцу нашему, вместе со Иисусом Христом, движимые, вдохновленные Святым Духом; и, кроме того, — и это тоже часть этого основного опыте Царства Небесного — мы пережили взаимную близость, мы — как братья, как сестры, как родные здесь стояли. Люди, друг другу незнакомые, знали, что они принадлежат той же вере и той же Церкви, несут тот же крест, радуются той же радостью, что они друг другу, может быть, более близкие, родные, чем единокровные бывают, потому что мы по-иному здесь единокровны и родные друг другу; мы единокровны, потому что мы причащаемся Тела и Крови Господних, мы с Ним делаемся одним сущест­вом, одним естеством… И вместе с тем делаемся дочерьми, сыновьями, детьми живого Бога.

Вот, если мы умели бы это сохранить в наших сердцах, не только теперь, когда мы стоим плечо о плечо, но и когда мы выйдем в мир, в жизнь, просто на улицу — узнавать друг друга как братьев и сестер, и не здесь только, а везде, все время относиться друг ко другу как к родным. Как было бы дивно и как вокруг нас начал бы меняться мир! Люди часто говорят: Где Бог? Мир — как сирота, в холоде, одиночестве, жестокий порой, порой такой мучительный мир лежит вокруг нас — где же Бог? Если бы мы только были действительно Христовыми, никто этого вопроса не ставил бы, не найдя сразу же и ответ: Он среди нас – смотри: здесь христианин стоит; в его глазах — свет вечной жизни; на его лице — отблеск Фаворской горы; в его словах — чистота и правда; в его действиях – любовь, причем — какая! Христова любовь, та любовь, которую нам заповедал Христос, как никому — так, чтобы мы любили друг друга, чтобы и жизнь друг за друга отдавать.

А отдавать жизнь это вовсе не значит умирать; это значит жить и порой жить труднее, чем умереть; порой легче было бы мгновенно перейти от этого житья в иное, а жить из года в год свидетелями Божией любви, свидетелями того, что любовь крепче ненависти, что жизнь вечная — не земная, вечная жизнь — сильнее смерти, что ничто не может нас отделить от любви Христовой: так жить нелегко. Нелегко жить, когда тебя окружает безразличие; нелегко жить, когда окружает ненависть, отчуждение; нелегко жить, когда в тебе глубоко внедрилась болезнь, когда час за часом твое тело болит, и хотелось бы сказать: Боже! Освободи же меня наконец от этого тела тления… Так говорил апостол Павел — как же нам минутами этого не сказать? А надо жить, жить для того, чтобы оста­лись у Господа живые, торжествующие, ликующие свидетели того, что любовь побеждает все, что любовь загорелась в наших сердцах, что она просветила наши умы таким пониманием жизни и лю­дей и взаимных отношений, какого понимания ни у кого другого нет.

И это бывает; бывает! В ранние годы христианства язычники с изумлением смотрели на Христову общину и говорили: Почему, как это они так друг друга любят? В чем тайна этой любви? Откуда она берется? Почему никто иной так не может лю­бить, так не умеет любить, как христовы, христиане?

И этот вопрос перед нами стоял все время. Жизнь вокруг бы­ла холодная, жесткая, порой жестокая и бесчеловечная; христиа­не подвергались со стороны кого угодно и преследованию и муче­нию — и они шли на муку с сияющими лицами, и они с любовью молились о тех, которые их распинали и гнали… И люди смотре­ли и изумлялись; и вдруг касалось их душ что-то из того мира, из мира вечной жизни, жизни Господней. Как часто мы читаем в житиях святых, что самые мучители, видя ликующее терпение христиан, обращались к Богу; что мучители поворачива­лись к судьям и говорили: Я тоже христианин. Не пото­му что их научили, было, каким-то истинам, которые можно бы постичь умом или передать словом, а потому что вдруг они увидели торжество и победу вечной жизни, Божией жизни в людях, и любви. А торжествовали эту победу не люди сильные: такие же люди, как мы…

Вспоминается мне житье святой Перпетуи; она была беремен­на, когда ее взяли в тюрьму; заковали в цепи; лежала она на каменном полу. И пришло ей время рожать; и она плакалась и стонала. И тогда один из стражи насмешливо ей сказал: Как же ты думаешь мученицей умереть за Христа, когда ты не можешь без врача вынести естественную женскую муку? И тогда святая ему ответила: Я теперь страдаю по немощи моего женского есте­ства; но тогда, когда я буду умирать за Христа – Он будет моей силой и ничто этой силы не сокрушит. И так и было. Без плача, без стона она отдала себя на телесную муку от зверей и от мучителей. Поэтому нам незачем бояться, что не хватит в нас силы духа или силы плоти. В нас хватит ее если только мы отдадимся в Божью руку. Апостол Павел тоже недоуме­вал: как ему совершить свое служение? Каким образом он найдет в себе силы — и стал молить о силе. И Христос ему ответил: До­вольно тебе Моей благодати; сила Моя в немощи совершается… Человеческие силы не могут совершить дело Божие, а Господня сила может преобразить и отдельного человека, и мир, и общество.

Поэтому будем с надеждой, с радостью уносить из храма эту вечную жизнь, которая нам дается молитвой, эту жизнь Самого Христа, Который, Богом сущий, стал человеком, чтобы нас спасти, и Который нас приобщает Своему Телу и Крови, Своей судьбе зем­ной и вечной в причащении Святых Тайн. Выйдем в мир в силе Свя­того Духа; выйдем в мир в сознании, что мы — дети Божии, а это значит вот что: после Своего Воскресения Спаситель дал мир Своим ученикам и сказал: Как Меня послал Отец, так и Я вас посылаю теперь. Отец Меня послал любить и любить так, чтобы и жизнь отдать. Не за любящих, а за ненавидящих; не за праведников, а за грешников, за тех, которым нужно было спа­сение… И когда ученики Спасителевы недоумевали, какова бу­дет их судьба, Он им сказал: Разделите со Мной Мою земную участь! — и молчанием как бы прибавил: А Я в долгу не останусь, Я — верен, Я вас не покину… Это случилось когда Иоанн и Иаков Его просили сесть по правую и левую руку от Него, когда Он придет во славе; и Христос их спросил: А вы готовы пить ча­шу, которую Я буду пить? Погрузиться в тот ужас, в который Я буду погружен? Они ответили? Да, готовы… И когда они засвидетельствовали свою любовь к Нему, Он им сказал: Это вам будет дано; что же касается седения по правую и левую руку от Меня — кому Отец Мой определит… Не значит ли это: О чем вы тревожитесь? Если вы способны Меня любить такой любовью — не­ужели вы думаете, что Я, ваш Бог, не сумею вас полюбить до конца той любовью, которая будет для вас вечной жизнью?

Вот, что нам дает Господь. Мы — Христовы: возлюбим же друг друга новой любовью, любовью Бога, — не только той человеческой любовью, которая нам дозволяет друг друга лю­бить, когда мы полюбимся один другому, а той любовью, которая жизнь свою льет, чтобы другие нашли жизнь, и тогда будет у нас радость. И тогда будет и у Господа радость, что не напрасно Он человеком стал, не напрасно жил, не напрасно учил, не на­прасно и умирал. Один из писателей древней Церкви сказал: Слава Божия — это человек, когда он до конца станет человеком. Станем же настоящими людьми по образу Христа, станем живыми Его жизнью и войдем в этот мир во имя Христово… Без слов иногда можно проповедовать силой и властью; иногда наши слова слишком громки; люди, видя нашу жизнь, сомневаются в их правде. Будем проповедовать жизнью, любовью, чистотой, правдой, трезвостью, будем проповедовать сиянием наших глаз.

Публикация: «Проповеди, произнесенные в России». — М.:Фонд «Духовное наследие митрополита Антония Сурожского», 2014.