Об о Михаиле Фортунатто и Косте Каррасе

Апостол Павел пишет в своем Первом послании к Тимофею: «Не неради о пребывающем в тебе даровании». И отец Михаил Фортунато, и Коста Каррас обладали особыми дарованиями, которые они приносили в Церковь.

Отец Михаил родился во Франции в семье русских эмигрантов. Это была очень благочестивая семья, и он воспитывался в подлинной церковной жизни. Он рано научился любить музыку. В конце концов он стал всемирно известным специалистом по русской духовной музыке. Когда он приехал в Лондон, уже повзрослев, первым делом он посетил русскую церковь в Лондоне и пообщался с регентом. Потом он влюбился в одну из дочерей регента, и они поженились. Он вернулся в Лондон вместе со своей женой Мариамной, которая по профессии была иконописцем. В конце концов он стал регентом и священником в русском соборе в Лондоне. Там я с ним и познакомилась.

Он обладал огромным музыкальным талантом. Одним из важных дел, в которых он принимал участие, был перевод текстов с церковнославянского языка на английский с последующим переложением их на музыку. У него в этом плане было прекрасное чутье. Он умел положить слова на музыку так, чтобы они звучали абсолютно естественно. Все были ему за это благодарны.

У него был и прекрасный пастырский дар: он был очень заботливым священником, добрым, щедрым духом. Особенно его интересовало воспитание и духовное образование детей. К сожалению, своих детей у них с Мариамной не было, но дети прихожан стали для них практически родными.

Еще одним его делом стала организация летнего лагеря для детей. В детстве он сам бывал в православных летних лагерях во Франции, и они произвели на него глубокое впечатление. Поэтому он попытался создать нечто подобное и в Англии. Туда съезжались дети со всей страны, они проводили две недели в православной обстановке, которой часто не было у них дома, если они жили в отдаленных районах. Там проводились богослужения, духовные занятия, но было также много игр и веселья. Дети очень хорошо дружили. К тому времени, как в лагерь приехал мой сын, его уже устраивали выпускники этого лагеря, предыдущее поколение, потому что там появлялись друзья на всю жизнь. Было даже несколько случаев, когда, познакомившись в лагере, люди потом вступали в брак. В лагерях все говорили на английском языке, потому что там было много детей, у которых в роду не было русских, — они были из семей, обращенных в Православие. И даже те, у кого были русские корни, учили в школе английский язык. Поэтому общались все между собой на английском.

В Лондоне отец Михаил создал воскресную школу для духовного воспитания детей. Кроме того, он ввел традицию раз в месяц проводить семейные литургии в небольшой часовне нашего прихода. На эти литургии приходили дети, ездившие в лагерь, — там они могли повидаться со своими друзьями. Приводили туда и совсем маленьких детей, даже младенцев, чтобы они смогли побыть в литургической атмосфере. Там было очень шумно, но никто не возражал. Это было прекрасно! Литургия начиналась на церковнославянском, а где-то с середины шла на английском. После нее у нас была совместная трапеза, проводились занятия, а потом игры для детей. Игры всегда имели большое значение.

Одной из игр, к которым отец Михаил всю жизнь питал большую любовь, был футбол. Он рассказывал, как вместе с тремя братьями гонял в футбол в их парижской квартире. Настоящие мальчишки! В Лондоне он тоже время от времени ходил на футбольные матчи с кем-нибудь из своих друзей из прихода. И он, лукаво улыбаясь, говорил, что это чем-то похоже на поход в храм, потому что там на твоих глазах силы добра борются с силами зла (имея в виду две футбольные команды на поле), а люди кричат: «Аллилуйя!» Правда, на самом деле они кричали: «Арсенал!» Это была его любимая команда. Вот такое у него было чувство юмора, которое все ценили.

После отъезда во Францию вместе с Мариамной он поселился недалеко от своих братьев. И много лет, пока здоровье позволяло, ездил в Свято-Сергиевский институт, где начал преподавать музыковедение. С девяностых годов он стал раз в год ездить в Россию и проводить занятия в семинариях и монастырях.

Он крестил моего младшего сына в Православие на семейной литургии и привил ему вкус к церковной музыке во время поездок в лагерь. Он дирижировал хором, когда мой сын венчался с девушкой, с которой познакомился в лагере, и присутствовал на крестинах их дочери. Так что он очень тесно был связан с нашей семьей.

Свой рассказ о нем я хотела бы завершить короткой историей. Как-то в понедельник на Светлой Седмице он служил литургию у нас в приходском доме. После этого была совместная трапеза, и когда настало время соревноваться, чье яйцо дольше всех не разобьется, он обошел вокруг стола, стукнувшись со всеми и разбив все яйца. А когда он подошел к своей жене Мариамне, то незаметно повернул свое яйцо таким образом, чтобы в момент удара разбилось его яйцо, а не ее. Эта милая история показывает, какие отношения были у них в семье. Уверена, сейчас он дирижирует ангелами на Небе.

У Косты Карраса были совсем другие дары. Он был греком, но родился, воспитывался и учился в Лондоне, совсем не в православной среде. Он всегда говорил, что вере ему пришлось учиться уже в юношеском возрасте. Он был бизнесменом, работал в судоходной компании, принадлежавшей его семье, управлял гостиницей, занимался виноделием – производил одни из лучших греческих вин. Он был отличным организатором и администратором. Он привнес свою христианскую веру и нравственные принципы и в свою коммерческую деятельность, что было совсем не просто. Он был одним из самых умных людей, с которыми мне довелось встречаться. Он читал с космической скоростью. Мозг и речь у него работали вдвое эффективнее, чем у других людей. Но одновременно с этим он был очень заботливым и твердо следовал Евангелию.

В русский собор в Лондоне его привлекло то, как митрополит Антоний понимал Православие, и то, что службы шли на английском языке. Много лет он был председателем Епархиальной ассамблеи и Епархиального совета. Я как раз в то время была там секретарем. Он был одним из составителей Епархиального устава.

Он очень хорошо разбирался в богословии и в практических вопросах работы церкви и был бесценным членом церковной общины. Он очень интересовался экологией и окружающей средой. Вместе со своей женой Лидией он основал греческую организацию ELLINIKI ETAIRIA, что означает «государственный заповедник». Его хорошо знали в самых разных общеевропейских организациях такого рода.

Несмотря на очень серьезное заболевание, в последний год своей жизни он принял на себя обязанности президента Фонда митрополита Антония Сурожского в Англии. Он неустанно трудился в Фонде вопреки плохому самочувствию. Он привнес в него свои полезные навыки, мировоззрение, организационные способности и даже свою жизненную силу. На пенсии он жил в Афинах, в красивом доме у подножия Акрополя, где и умер, к нашей скорби.

Он был человеком интеллектуальным и порядочным. Он смог научиться жить по-христиански в светском мире, так, как могут немногие. Нам его будет не хватать – и в Великобритании, и в Греции.

Спасибо!

пер. с англ. В. Ерохиной