Ответы на вопросы В.И. Матвеевой. О целомудрии
На вопрос о целомудрии, который вы мне ставите, ответить не так просто в том смысле, что самое слово не раскрывает значения самой вещи.
Если говорить не филологически, а так, как жизнь, опыт нас учит, целомудрие мне представляется как мудрая цельность человека, т.е. цельность, которая охватывает и дух, и душу, и тело. Мы большей частью думаем о целомудрии, конечно, в телесном порядке, но без духовно-душевной стороны целомудрия — его не существует. Целомудрие это такое состояние человека, который цельным стал, который, с одной стороны, укоренен в Боге и, значит, участвует в Его чистоте (я не употребляю слово “в святости” нарочно). С другой стороны, в человеке есть душевность, т.е. мысли, чувства, переживания, и если человек достаточно укоренен в Бога и сознает свое достоинство, потому что он Богом уважаем, любим, потому что Бог в него верит, тогда человек может хранить свои мысли и переживания от осквернения, от того чтобы ими пользоваться недостойно самого себя. И наконец, есть момент телесный, когда человек сознает, что его тело — святыня, что его тело на равных началах с душой и духом способно принадлежать Богу, способно на общение с Богом. Ведь когда мы читаем начало книги Бытия, мы видим, что Бог создал материальный мир, до того как человек вообще существовал, и этот материальный мир созданный Божественным словом, охраняемый Святым Духом, воспитываемый Святым Духом, находится в независимой связи с Богом, имеет какое-то автономное взаимное отношение с Богом. И мы не имеем права осквернять материальный мир и в частности, ту небольшую частицу материального мира, которую представляет собой наше тело, наша телесность. Поэтому целомудрие заключается в том, чтобы человек понял, что его тело является святыней, что его тело не может просто быть предметом игры, что его тело принадлежит ему и Богу, и что Бог общается с нами не только душевно и духовно, но и телесно.
И это совершенно ясно. Когда мы говорим о том, что существуют в Православной Церкви таинства, — мы говорим о том, что, будучи не в состоянии как бы вспорхнуть в Божественную область, мы получаем приобщенность к Богу через неоскверненную ничем материю этого мира, с которой соединяется Господь. В крещении мы погружаемся в воды, которые по своей природе чисты, которые могут быть осквернены человеком, но которые осквернены в порядке как бы мученичества. Они остаются чистыми, но они употребляются уродливо человеком. И когда Христос погрузился в воды, которые только что омыли тысячи людей от их грехов символически, Он как бы погрузился в мертвые воды, и при этом мертвость или вернее смертность к Нему как бы прилипла. Он уже приобщился нашей смертности именно благодаря этому, а воды стали чистыми, святыми. И когда они освящаются в церкви, они уже отдаются полностью Богу, и когда мы погружаемся в эти воды, мы погружаемся как бы в те воды, которые изначально задумал и сотворил, а дальше, позже освятил Господь.
И то же самое мы можем сказать о Причащении Святых Таин. Мы причащаемся Хлебу и Вину, но этот Хлеб и это Вино непричастны человеческому греху изначально. Земля, в которой прорастет колос, чиста перед Богом, она не греховна, она осквернена. И это разные вещи. Зерно, которое бросается в нее, тоже чисто. Воздух, дождь, тепло, которые Господь дает, чтобы взошел колос, — от Него. И человеческий труд их приводит в реальность, и человек своей верой, своей преданностью Богу их приносит Богу в дар: Твоя от Твоих… Это всё Твое, Господи, не мое, я Тебе это приношу, отдаю, возвращаю. Оно было предано во власть зла человеческой злой волей; доброй волей человеческой оно отдается Богу. И ставши чистым, освященным, пронизанным благодатью, оно соединяется с человечностью, т.е. с материальностью, если можно так выразиться, самого Тела и Крови Христовых, и мы приобщаемся через материальность к тому, Кем является Господь Иисус Христос, и приобщаемся к Богу.
Поэтому целомудрие именно в этом порядке надо понимать, что наше тело является частью неоскверненного мира, вернее, чистого мира, который осквернен человеком. И возвращая его Богу, мы его делаем чистым. Целомудрие именно заключается в том, чтобы к своему телу и к своей душевности так относиться, как к святыне, которая пронизана Божественным присутствием. И когда человек вступает в телесное общение в браке, это не осквернение, это момент, когда человек другому человеку, который его любит, который его уважает, который к нему относится с благоговением, отдает свою чистоту, чтобы своей чистотой поделиться с другим человеком, который в чистоте сердца, в целомудрии духовном его воспринимает. И тогда брак делается действительно таинством, то есть тайной, в которой уже совершается единство двух в чистоте и в святости брака, Вот, мне кажется, где целомудрие и в чем его корень и значение.
Воздержание — другое дело. Человек может воздерживаться от всего плотского и гореть всеми страстями, которые оскверняют его ум и его сердце. Целомудрие — другое; целомудрие не в воздержании, не в отрицании плоти, а в том, чтобы в своей плоти увидеть святость и поделиться с другим человеком его святыней.