Подготовка к Великому Посту. Беседа 2. О Закхее

Закхей был мытарь, т.е. собиратель податей и, по нашим понятиям, — коллаборант с занявшими Палестину римлянами. Он был человек богатый, у него была власть. Но у него было тоже чуткое, тоскующее сердце. Он не мог удовольствоваться тем, чем он жил. И услыхав, что Спаситель Христос проходит через Иерихон, Закхей захотел Его видеть. Но для того, чтобы Его видеть, ему пришлось подняться на дерево, потому что сам он был мал, мал ростом, и не видать ему Христа через толпу…

Мы должны задуматься над мужеством, которое Зак­хей проявил. Больше всего мы обычно боимся человеческого суда и пуще всего — человеческой насмешки. А вот человек знатный, один из первых людей своего города, карабкается на дерево, де­лается, вероятно, посмешищем для всех — потому что так его гложет желание увидеть человека, который говорит правду и кото­рый является как бы Правдой на земле. Это — первый шаг в нашей духовной жизни. В прошлый раз мы говорили о слепом Вартимее; от слепого мы теперь переходим к человеку, который хоть видит, но остановлен со всех сторон разными препятствиями. И раньше всего основным препятствием — тщеславием: как бы меня не осудили, как бы надо мной не посмеялись. Закхей прео­долел тщеславие, потому что его воспламеняложе­лание видеть Христа, он жаждал этого; в порывеэтого желания он забыл о себе, забыл о суде человеческом, — и встретил Христа лицом к лицу.

Это очень важно для нас. Часто мы в жизни не делаем того, что должны бы сделать, только потому, что боимся чело­веческого суда. И мы забываем, что этот человеческий суд в другие моменты мы презираем. Ведь те люди, от которых мы ожи­даем осуждения или похвалы,  — это же не те люди, которых мы больше всего уважаем, почитаем или любим — нет, это те люди, которые могут посмеяться. Даже если мы их презира­ем, мы так часто их боимся, боимся этого смеха, этой насмешки людской. Мы можем это преодолеть, только если станем пе­ред лицом собственной своей совести и сочтем, что суд этой со­вести, внутренней правды, который в нас говорит — важнее суда человеческого; и еще — если мы станем перед судом Самого живого Бога и поставим себе вопрос: перед лицом вечной правды, перед лицом просто правды человеческой и правды Божией, я могу, я должен так поступить — или НЕ СМЕЮ так поступать? И в тот момент, когда мы ставим свою совесть рань­ше суда человеческого и Божий суд — выше человеческого мнения, мы делаемся способными ожить и поступить право, без страха, без трепета, из глубины сильного и творческого убежде­ния. Будем бороться со страхом и будем бороться с тщеслави­ем. (Если они не будут уничтожены), они могут разрушить на на­шем пути все возможности к тому, чтобы стать человеком, достой­ным этого звания. Аминь.