Подготовка к Великому Посту. Беседа 7. О блудном сыне

Мы сегодня снова остановимся на притче о блудном сыне. Проследим вместе, что случилось с тем молодым человеком, кото­рый ушел из родного дома, попросив у отца ту часть имущества, которая ему бы досталась после смерти родителя, как бы сказав ему: «Сговоримся, что ты для меня умер, и я буду жить свободным».

Он ушел в далекую страну, сбросив, вероятно, у порога ту одежду, которая ему больше была не нужна, поселился с людьми, подобными ему, сразу был окружен любителями удовольствий, рас­путной, легкой жизни. Пока были деньги, он никогда не был один, переходил от пира к пиру, от радости кажущейся к кажущейся радости. Но вот деньги истощились. И в тот момент, когда ему нужны были эти новые его друзья, оказалось, что их нет. Он им стал такой же ненужный, каким ему показался ненужным соб­ственный отец. Брать с него больше было нечего. И они от него ушли — так же как он ушел от отца, когда обобрал его до конца. Здесь страшная круговая порука зла и греха; во всех от­ношениях, во всех областях жизни бывает так. Зло всегда сказы­вается злом.

И вот этот юноша стал искать работу. Но никто ему и работы давать не стал. Друзья его не поддержали, не зарекомендовали, а работать он не умел, отвык. Наконец наняли его пастухом сви­ней. В Израиле мало кто шел на эту работу, потому что свиньи считались нечистым животным, и потому евреи на это не шли. А он пошел, потому что былголоден. И стал он жить голодной жизнью. Жил он раньше широко. Теперь постепенно вся жизнь ста­ла сводиться к нему самому. Уже было не до мыслей о пиршест­вах. Уже не было времени или силы у него думать о чем бы то ни было: голод, холод, жажда, тоска, одиночество его охвати­ли. И как говорит один из писателей 5-го века, через голод, че­рез холод, че­рез оставленность он вернулся под собственную шкуру. Вокруг него была пустыня, он мог жить только в себе самом. И когда он вошел в себя через это страданье, он вдруг оказался лицом к лицу с совестью своей и с воспоминаниями детства. Это всё, что в нем оставалось: воспоминание об отчем доме и гложущая тоска о том, что он наделал, что привело его в такое страшное состо­яние.

Мы часто жалуемся, что обстоятельства нашей жизни дела­ются тяжкими. Если бы мы только умели их использовать, чтобы освободиться от того, что держит нас в плену, освободиться от той мишуры и лжи жизни, которые нас делают пленниками и раба­ми, которые нас вырывают из наших собственных глубин и распы­ляют по всему миру. Если мы только сумели бы опомниться и вой­ти в себя, тогда встретились бы мы с целым раем старых юношес­ких, детских воспоминаний того времени, когда мы были чисты, когда порывы наши были светлы, когда всё было впереди. И если заговорит в нас совесть и скажет: Покайся, вернись к правде, к красоте, к любви. И если только мы послушаем нашей совести, все будет возможно, как это оказалось возможным в рассказе Хри­ста о блудном сыне — о чем я скажу в следующей моей проповеди. Аминь.