Прощенное воскресение. Вечер

Мы вступаем теперь в Великий пост сознательно; в добрый подвиг мы начали этот путь, но мы должны помнить, что как бы ни колебалось наше сердце, с какой бы неуверенностью мы ни шли по этому пути, на нас идет неминуемо Страстная седмица и славное Христово Воскресение. Нам не уйти от них, и всему миру не уберечь нас от того, перед чем мы встанем через очень немного недель. Как бы ни колебались наши стопы, как бы неуве­ренно ни было наше сердце, а скоро, скоро мы встанем перед лицом страстей Господних, этих страстей, которые Господь воспри­нял ради нас, но которые Он претерпел тоже из-за нас: не только ради нашего спасения, но и из-за того, что мы от­пали от вечной жизни. Он умирает той смертью, к которой мы при­суждены, Он делается крестной жертвой, потому что мы отпали от своей славы, и перед лицом этого мы будем стоять неминуемо, и то, что мы тогда увидим перед собой, будет судить и помышления наших сердец, и движения нашей воли, и поступки наши, и мысли, и чувства, и отношения наши, и всё. Но так же неминуемо скоро встанем мы перед славой Воскресения Христова, и эта слава нам откроется опять-таки как свет, просвещающий всякого человека, грядущего в мир, или как пламя суда. Во славе Господь может явиться только для того, чтобы нас объять Божественным пламе­нем, и если мы способны — чтобы мы в нем пылали, не сгорая как купина неопалимая, или же охватит оно нас как пожар, в ужасе суда. Если бы мы могли пройти эти немногие недели в этом со­знании, и если это сознание могло бы перейти из наших мыслей в трепетное, живое сердце, и охватить нас до мозга костей, тогда мы шли бы путем постным, как мертвые, среди соблазнительного, может быть, но умершего для нас мира; шли бы мы как слепые, унесенные только одним видением, шли бы бесстрастно в борьбе со своими страстями. И вот, на пороге, говорит Господь о том, что мы все идем этим путем, что мы все хрупки, что мы все бес­сильны, все побеждены бываем в течение всех лет нашей жизни, что от Него мы всего ожидаем, и просит нас и молит, чтобы мы друг другу давали то милосердие, ту жалость, которая нам дос­тупна, которая была бы образом Его милосердия и жалости. «При­нимайте друг друга, — говорит апостол Павел, — как Христос вас принял.» И вот, когда стоишь перед судом своей совести, с одной стороны, так ясно делается, что нуждаешься — до отчаяния, до крика нуждаешься — в том, чтобы другие тебя простили, чтобы они стали в защиту твою перед Господом и сказали: «Прости, что он мне сделал, не взыщи, будто он это сделал Тебе». С другой сто­роны, как хотелось бы отпустить на свободу каждого человека, который чем-нибудь перед тобой согрешил. И вот перед лицом это­го желания и этой тоски душевной встает страшное наше бессилие: нет сил просить прощения не просто устами, а всем естеством, всеми глубинами сердца, всем криком настрадавшейся души; и нет сил сказать из недр своих, не словами только, а всем существом: «Иди в мире, иди свободным, иди к Господу, нет тебе узы, нет вины из-за меня.» И вот в этом бессилии мы часто стоим; иногда мы бываем так счастливы, когда можно дать или получить прощение. Но чаще мы бываем в потемках. Что же нам делать? Поклониться иконе Спасителя и образу Божией Матери и сказать: «Прости, прости за меня, прости так, как я не умею простить, и возбуди в сердце тех, которые в таком же горестном, бедственном состо­янии как и я, возбуди в них то же чувство, чтобы они тоже преклонились перед Тобой и сказали: «Господи, прости за нас, пока мы еще не можем ни простить, ни давать прощения, пока сил не хватает, пока света не хватает, пока мы в потемках.» Будем у кого можем, как можем просить прощения, кому можем и как можем дадим его, но главное еще, принесем всю эту трагедию, всё го­ре наше Христу, Божией Матери, той Церкви Святых, которая по­бедила плоть, победила человеческое естество, выросла в меру Божию и которая способна и дать и принять прощение.

Простите и меня, сколько можете, как и я, сколько могу, прощения прошу, и пусть Господь нас всех простит, оживит, из­менит, чтобы когда-нибудь, один раз, может быть, в жизни нам дана была эта непостижимая радость одного хоть человека, хоть одного, отпустить на свободу совершенно прощенным, очищенным, обрадованным, обновленным. А пока будем нести и свой и чужой крест немощи, бессилия и только говорить: «Господи, помилуй нас, не меня только — всех нас; за нас прости, нас понеси, дай нам встретить дни страстные так, чтобы они были и ужасом для нас, и новым видением, надеждой, и встретить Пасху так, чтобы она была озарением, пламенем пожара, сжигающим всё, что неспо­собно войти в вечность, и вместе с тем, тихим светом, просве­щающим всякого человека, грядущего в мир.» Войдем в этот пост именно так, не зная, может быть, только ощупью ища, но зная, что путь — это Христос, что конец — это Он, и что спутник наш — Тот же Спаситель Христос, Который на пути в Эммаус шел со Своими учениками и на всем пути, в течение долгой дороги, ког­да душа их была смущена, когда они были растеряны, постепенно им открывал умы, сердца к разумению Писания, так что когда они пришли, куда им было положено, вдруг им открылось Воскресение Христово и вечная жизнь. Аминь.