Путь к себе
Ведущий группы — протоиерей Владимир Архипов
Протоиерей Владимир Архипов: Нет никаких сомнений, что, когда совершается Евхаристия, Христос присутствует Сам, и в какой-то момент приходит сама Вечность. О Евхаристии Иисус говорит трижды, как сказал отец Петр. Иисус молился о ней, Он ради этого, собственно, отдал Себя. Поэтому я хотел бы сказать, что, когда выхолащивают ее (что часто бывает, когда люди привыкают к ней, когда делают ее обиходом, когда причастие становится просто традицией), человек себя обедняет.
Вопрос из зала: А как избежать этого привыкания?
Протоиерей Владимир Архипов: На самом деле для меня это вопрос болезненный. Когда я вижу, что человек бьет себя в грудь и говорит, что он готов к причастию, я, честно говоря, внутренне сжимаюсь, потому что в этот момент человек своей самоуверенностью, мнением, что он «заработал» Евхаристию, показывает свою абсолютную неготовность. Владыка сказал немножко о другом, но смысл тот же: не забывать, что ты стоишь перед Вечностью, в каком бы ты состоянии ни был. Стоишь перед Вечностью, перед Любовью, которая никогда не может быть заслуженной, которая всегда есть нечаянная радость. Это может быть не только радость … Трудно сказать, что это может быть, потому что Господь непредсказуем, и Он имеет право быть непредсказуемым, потому что Он наш Господин, Он распоряжается нашей судьбой, жизнью, всем. Поэтому идешь, понимая, что идешь к любви, но ты ее не заслуживаешь, идешь к любви, но ты можешь быть и изгнан, если Господь посчитает это необходимым. Но это все равно будет проявлением любви.
Я всегда против, чтобы люди шли причащаться просто заодно с другими, чтобы люди шли причащаться, потому что так «положено»… Понимаете, здесь должны быть исключены все моменты формализма, традиции, «положенности». Идешь и не знаешь, что будет. По крайней мере, я как священник каждый раз, когда прихожу, не думаю: сейчас сделаешь это, наступит «такой момент», Господь придет, ты причастишься и уйдешь. Но поскольку это жизнь, и другой жизни нет, и это понимаешь и идешь причащаться, потому что хочешь идти, но понимаешь, что ни от твоей воли, ни от твоей готовности ничего не зависит. Все в Его руках.
Часто люди приходят и говорят: «Да не знаю, батюшка, причащаться — не причащаться. И вроде бы и не готов». Но когда человек не знает, нужна ли ему любовь, нужна ли ему жизнь, то лучше, думаю, не подходить. Тут трудно сказать, и можно только по состоянию человека сказать ему: «Нет, иди».
Надо беречь себя от обыденности, от привычки как в жизни, так и в отношении со Христом. К любви привыкнуть невозможно. Если супруги привыкли к любви, то любви уже нет. Может быть, это имеет отношение к тому, о чем мы сегодня хотим поговорить.
Вопрос из зала: А можно сказать, что нужно причащаться, когда не можешь не причащаться?
Протоиерей Владимир Архипов: На самом деле так и должно быть всегда.
Вопрос из зала: А если этого не происходит?
Протоиерей Владимир Архипов: Если не происходит, то надо идти из доверия. Господь сказал: «Ядущий Мою плоть и пиющий Мою кровь имеет жизнь вечную». А я хочу ее иметь, потому что у нас только намеки на жизнь. Но что действительно предлагается любому из нас — открыть Его слово. Оно всегда живо, и когда ты вслушиваешься в него, оно обязательно тебе что-то скажет, и твое сердце будет в некоторой степени готово.
Реплика из зала: Простите, я как раз, по поводу слов: «Если очень хочется…». В конце 80х годов у нас несколько человек собирались поехать по приглашению католической общины к ним в гости на две недели. И они спрашивают отца Александра [Меня], можно ли им причащаться. Он говорит: нет, нельзя. «Как же так?! Все будут идти, и у нас будет эмоциональное желание пойти. Как же мы проживем эти две недели?» А это были люди, которые раз в месяц приезжали в церковь, и здесь бы они не испытывали такого. А он говорит: «Вы знаете, что разделение христиан — это человеческий грех, вы и понесите его на себе эти две недели, потерпите на себе следствие этого греха». Я хочу обратить внимание на это эмоциональное «ну как же так, ведь хочется, все будут»…
Протоиерей Владимир Архипов: Только не смущайтесь, что мы вроде бы не по теме. И это касается темы, потому что когда человек почувствует себя, кто он и что он, тогда ему легче ответить на вопрос по поводу причастия.
Реплика из зала: В связи с дискуссией из своего опыта. У меня проблема: приходишь на литургию и всегда ощущаешь себя неготовым. Вдруг ловишь себя на том, что уже два месяца в храм ходишь: то ты не готов, то в гостях был, то не был на всенощной, то не вычитал. Понимаешь, что ты привык к этой неготовности. Мне кажется, причаститься, даже если ты не готов, это всегда труднее, чем не причаститься. Мне кажется, сказать, что ты не готов, намного легче, чем пойти причащаться.
Протоиерей Владимир Архипов: А тут может помочь священник, потому что он посмотрит, что человек скажет и как он скажет. Я могу сказать, что здесь можно ему довериться. Понимаете, когда человек идет «на автомате», мне очень тяжело. Священник находится в двойственном положении. Не допустить до причастия — это мучительно тяжело, я вам честно скажу. Но когда человек идет совершенно самонадеянно, самоуверенно — тут появляется некая сила и власть сказать: «Воздержитесь до другого раза». Но когда приходишь и понимаешь, что готов ко всему, обстоятельства сложатся так, что ты не сможешь не причаститься. В какое-то, может быть, последнее, абсолютно последнее мгновение, ты вдруг чувствуешь, что Господь тебя допускает, и ты идешь не потому, что положено и ты не можешь не причащаться, а потому что происходит чудо. Не надо забывать, что это тайна реального присутствия Живого Бога.
Представьте себе наше «я». Наше «я» (если поместить его в круг) находится под огромным количеством внешних воздействий, которые приносят в понимание самих себя огромный дискомфорт и дисгармонию, нарушая цельность. Это и страхи перед жизнью, перед смертью, перед болезнью, перед одиночеством. Это и общественное мнение: а что скажут, а что подумают, а как я выгляжу? Человек находится в страхе: «если я скажу, а что подумают?», «может, я сказал глупость, а придет человек, который семи пядей во лбу, и я буду выглядеть дураком». Снова и снова это на нас наваливается. На нас воздействует ответственность, гиперответственность, скажем так, она тоже ломает наше мироощущение. Я уж не беру грехи, потому что они чрезвычайно нарушают полноту и гармонию нашей личности. Грехи, страсти, которым мы подчинены, кипят и бурлят внутри нас. И когда мы находимся в постоянном диалоге с собой, мы мучаемся с утра до вечера: «А вдруг я сказал не то или не то подумал». И на нас изнутри воздействуют: самолюбие, тщеславие, самовлюбленность, самодостаточность. Я подумал: Боже мой, под каким же прессом и под какой агрессией находится наша личность. Мы не чувствуем действительно самих себя. Мы все время либо в агрессии, либо в обороне. И кто мы на самом деле, мы не успеваем понять или осознать. Наша личность, ее внутреннее состояние похоже на стекло автомобиля, в который попали камнем, но оно не разбилось, а осталось все в трещинах. Вот эти помыслы, желания, неудовлетворенность, сожаление о прошлом, мечты о будущем… Все это заслоняет наше «я», мы почти отсутствуем, такие, какие мы есть. Это по поводу актуальности и необходимости вникнуть в самого себя, как я и вчера говорил: иначе мы живем не своей жизнью.
Вы обращали, наверно, внимание, когда человеку не удалось обрести, почувствовать красоту любви, а хочется и положено, тем более христианину, любить. И когда сердце его не способно любить, оно зациклено на себе, он начинает изображать любовь, которая всегда получается хромой, ходульной. То охнет по поводу какого-то события чрезвычайно неадекватно, то начнет высказывать сожаления человеку, которому больно, плохо, горько, — и снова невпопад. Это часто бывает: у человека беда, кто-то умер из близких, и хочется сказать слова сочувствия, но это очень трудно. И когда человек не пытается проникнуть в суть события, у него получается какое-то нетактичное и неловкое выражение сочувствия и любви. И это потому, что он не познал себя, он не почувствовал, не пропустил чужую беду через себя. Очень важный момент в познании — принять себя.
Мне часто приходится общаться (в том числе как священнику) с людьми, у которых умственно отсталые дети, и семья находится много лет в стрессовом состоянии. Матери, отцы чувствуют себя изгоями, второсортными, им стыдно, что у них ребенок, который не умеет ни говорить, ни думать, или говорит то, что совершенно неуместно. И они не могут принять это состояние, не могут принять себя, не могут принять свое положение. Это, конечно, чрезвычайно тяжелое состояние. Это я не к тому, что они плохие, — ни в коем случае. А к тому, что этот феномен любви, принятия себя необходим, чтобы жизнь каждого из нас обретала, насколько это возможно, оптимальную гармонию. И почему, между прочим, стоит этот вопрос принятия себя? Потому что, мне кажется, мы созданы не для мучений, не для страданий, а для гармонии, для полноты. Но если эту полноту не обрести, если не почувствовать, кто ты, то ты будешь пародировать состояние счастья, ты будешь изображать из себя счастливого человека. Вот еще почему необходим процесс познания себя.
Древние люди, и не только древние изучали процесс самопознания, чтобы найти наиболее оптимальный путь построения своей жизни, т.е. казалось бы из чисто прагматических соображений. Но я бы хотел сегодня говорить больше не об этой прагматике. Например, молодой человек, да и не только молодой, а любой из нас, ищет свое место в жизни. Мы можем и в пятьдесят лет не найти свое место в жизни. Существует огромное количество тестов для того, чтобы понять, какой у тебя характер, к чему ты расположен, к чему ты более склонен, — некое просеивание через фильтр своих способностей. Идти ли тебе в институт иностранных языков, или работать дворником. И человек пытается это понять.
Я бы хотел поставить для нашего обсуждения более общую проблему: а кто мы сами по себе, что есть феномен человека? На что ты рассчитан? Не твои возможности интеллектуальные и эмоциональные, а что ты за создание такое, откуда ты явился? Кто является автором тебя самого? И какой замысел у автора о тебе? Вопрос не в том, быть тебе врачом или учителем, а на что рассчитано твое сердце, на какую любовь? В какой степени рассчитывает на тебя Господь, станешь ли ты его соратником, сподвижником, соработником? И если есть это понимание себя, что ты человек, имеющий в себе высшую основу, высшее начало, этот ориентированный, вложенный в тебя направленный вектор, то тогда спадут цепи твоих комплексов, спадут оковы, наручники. Ты выйдешь из темницы самомнения, самовлюбленности, самоуничижения, самодостаточности, и наступит тот момент, который может сделать нас счастливыми людьми, освобожденными от недугов душевных и, я думаю, во многом и физических.
Человек достигает рубежа принятия себя и любви к себе. Вот почему очень важна вторая заповедь: «Люби ближнего как самого себя». Тогда ты понимаешь, что ты себе не принадлежишь, что ты не являешься центром вселенной, и удается хотя бы временно, хотя бы на мгновение забыть о себе. И тогда начинаешь жить. Если этого опыта нет, если ты не почувствовал эту красоту забвения, преодоления себя, ты просто не существуешь. Потому что если ты существуешь в своей голове, то ты все время хочешь кого-то догнать, хочешь скорректировать себя, потому что если ты сам себе не нравишься, ты видишь в глазах людей непонимание, холод, недооценку, и это постоянные мучения и терзания. А когда человек понимает, что он сотворен не для самолюбования, не для того, чтобы быть просто самодостаточным, а для того, чтобы выполнить поручение Творца, тогда вдруг приходит внутренняя свобода, и начинается максимально полное осуществление того, что человек может и на что способен. Знаете, как в фильме «Начало». Там героиня, которую играет известная артистка Чурикова, приглашается на съемки фильма о Жанне д’Арк. И когда ее снимают на костре, режиссеру не нравится, как она разводит руками. А она все время думает про то, что она должна делать руками, и только тогда, когда он якобы собирается отпилить их, она вдруг забывает об этом, и в это время он говорит: «Вот оно, то самое мгновение». И для нас есть мгновение счастливое, но для этого необходимо вспомнить, что мы действительно чада, творения высшего Творца и что главная наша задача — выполнить не свою, а Его волю. Тогда возникает ощущение внутренней свободы. Несвобода может возвращаться, но когда понимаешь, что существует это мгновение освобождения, ты, снова возвращаясь к этой свободе, делаешь усилие, чтобы забыть о себе. Вот это тоже открытие, понимание и принятие себя.
Умение принимать себя и говорить себе «да». Это звучит красиво — говорить себе «да», но на самом деле это есть отражение заповеди «любить самого себя». Есть такой западный психолог Пауэлл, может быть, знаете, книжка есть о том, почему я не могу любить себя, и что значит «любить себя». У него есть несколько упражнений, я считаю, очень полезных, эффективных. Ведь, наверное, большинству из нас не нравится наше тело. Женщине, может быть, в большей степени, она смотрит: не те уши, не те глаза, — приходится подкрашивать, подмазывать и т.д. У мужчины, конечно, тоже есть подобные переживания. И отсюда рождается неуверенность в себе, отсюда рождается постоянное оглядывание на себя. А он (Пауэлл) предлагает: подойди к зеркалу в обнаженном виде и прими себя, скажи, что принимаешь свои уши, свои ноги, свои руки, свою шею, свои глаза. Очень эффективное упражнение. Оно страшное, оно рискованное: ну как это принять себя, когда ты себе не нравишься, когда есть такие модели, которые на два сантиметра выше или у них талия уже. Но на самом деле это хороший урок, хороший метод; у него много других методов, похожих на этот. Потому что если не вырваться на свободу, то ты становишься идолом. Человек становится идолом тем или иным образом: либо он замкнут на себе, на внешнем, либо он себя излишне бичует, либо он излишне себя превозносит — в любом случае он крутится вокруг себя. Центр вселенной — он. А Бог — так, некая подсобная величина. Это очень важно — открыть в себе красоту, которая не будет тебя угнетать своим величием. И открыть в себе свою малость, которая не будет тебя убивать через самобичевание, — золотая середина, когда знаешь всю свою немощь, как говорил Владыка, все свое ничтожество. И он поражал в последние годы жизни своими словами: «Помолись обо мне, чтобы я хоть в последние годы стал человеком», просто человеком. Это не было позерство, это не было криком, в этом не было театральности. И в то же время он не считал себя червем земным. Это было удивительное состояние, которое приближает нас к смирению. И что, собственно говоря, является смирением? Смирение — это не самобичевание, не самоуничижение. Это трезвое понимание своей ценности перед величием Божиим. И от этого сочетания приходит внутренняя готовность к причастию.
Вопрос из зала: Можно ли учиться видеть себя таким, какой ты есть и каким ты задуман?
Протоиерей Владимир Архипов: Я думаю, что ответ на этот вопрос можно найти, если мы находимся в системе координат «человек и Бог». Я тоже сторонник той позиции, которую Владыка озвучивает. Она была известна и раньше: Бог творит мир любовью, и если ты считаешь себя Его творением, то ты не мог быть сотворен не любовью. Когда приходят креститься, я что-то говорю по поводу крещения, я очень большое значение придаю достоинству человека, и часто спрашиваю: кто-нибудь может согласиться с тем, что он создан не Богом, не Божественной силой, а другой, противоположной? И это заставляет людей немножечко задуматься, они ошарашены. Ну кто скажет, что он создан сатаной? А раз ты создан высшей истиной, правдой, создан источником любви, самой Любовью, значит, ты создан не для мучений или страданий, значит, ты задуман выполнить некую миссию. Какую? Свидетельство о твоем Творце, свидетельство о твоем Создателе. Значит, ты задуман в конкретной твоей плоти, в конкретной твоей внешности ты задуман уникальным образом.
Как ни странно это может показаться, я об этом вспоминаю каждый раз, когда отпеваю человека. Казалось бы, неуместная ситуация, но опыт в этом плане очень богатый. Уникальность, неповторимость — я очень хорошо ее чувствую и понимаю: уходящий человек — неповторим. Он пришел неповторимый и уходит неповторимый, никогда больше такого не будет.
Как понять, какими мы задуманы? Для этого надо размышлять об источнике своей жизни, вслушиваться в то, что говорит Господь. «В мире будете иметь скорбь; но мужайтесь: Я победил мир», «следуй за Мной, Я дал вам пример. Если вы называете Меня своим Учителем, то поступайте, как ваш Учитель». И потихонечку начинает проливаться свет: для чего ты создан, для чего задуман. Да, это очень трудно принять и осуществить, потому что мы живем в этом, как я уже сказал, огромном потоке внешних воздействий: друзей, семьи, детей. И в этом окружении, в этой среде тебе необходимо стать светом и солью земли, стать таким, каким задумал тебя Господь, чтобы ты свидетельствовал о своем Творце. А скупой, жадный, завистливый не может быть свидетелем щедрости, света. И тьма, которая во мне, должна быть каким-то образом вытеснена из меня. Я думаю, на этом пути и нужно искать Божий замысел о тебе. Или можно просто придерживаться аксиомы: если я принимаю, что я создан Богом, и я создан для того, чтобы в мире через меня к другому человеку дошел свет Христов (это не высокие слова, это аксиома), значит, я это приму как аксиому. Мне будет мешать мой характер, мне будет мешать все, что я до этого обрел. Христианин, если он действительно стремится к этой личной встрече, к этому Богообщению (о котором и отец Петр сегодня говорил своими словами), то другого назначения, простите, нет. Другого замысла о нас нет.
Реплика из зала: Но всё-таки не получается так, это надо почувствовать…
Протоиерей Владимир Архипов: Знаете, почему? Потому что на нас уже навалилось наше представление о мире, мы уже в нем пребываем. Часто спрашивают: как понять волю Божию? Друзья мои, понимаете, все очень взаимосвязано. Если у вас есть какая-то возможность, скажите, как вы понимаете.
Реплика из зала: На самом деле для меня это действительно актуально, и я скажу, почему. У меня был достаточно большой период, когда я забыла про себя и, что называется, служила во имя дела. И в результате так получилось, что я так хорошо про себя забыла… Когда тобой пользуются, понимаете? И в какой-то момент я задумалась: а где же я? И была долгая внутренняя работа, в конце концов я возвратилась к себе, стала более осознанно, ответственно относиться к своей жизни и заниматься тем, чем я занималась раньше, что мне не приносит удовлетворения, и еще неизвестно, принесет ли. Где, какова воля Бога, как ее узнать? Если это воля Господа, так буду я ее нести, а если нет?
Протоиерей Владимир Архипов: Да, прекрасно. Я думаю, что это всегда всех интересует, интересовало и будет интересовать, хотя бы потому, что мы каждый день говорим «Да будет воля Твоя». Вы знаете, если я всю жизнь жил собой, для себя, если я всю жизнь исполнял свою волю, если я никогда не чувствовал другую волю, просто другого человека, как я познаю волю Божию? Это исключено. Это первое. Для чего я это говорю? Не потому, что мы обречены. Это процесс долгий, процесс выхода из себя и попытки понимать, слышать другого человека. Почему на самом деле эта тема связана с обозначенной?
Умение слышать другого человека, почувствовать его волю, его состояние, его настроение, его желание или нежелание — это некая школа понимания другого человека. Каким образом это происходит? Когда начинаешь выходить из своей темницы.
Что касается конкретно ваших размышлений или сомнений… Опять же смотришь на Него и спрашиваешь: «Что является Твоей волей, Господь?» Он может ответить на наши размышления. «А зачем я пришел в мир?» «Дорогой, — спросит Он меня, — а ты не знаешь, чего Мне это стоило? А ты не задумывался над тем, что является Моим крестом?» И много других вопросов можно себе адресовать, вслушиваясь в Его слова. А потом, всегда надо помнить Его слова: «В мире будете иметь скорбь; но мужайтесь: Я победил мир» и «Если Меня гнали, то будут гнать и вас». Собственно говоря, если целью отношений человека с Богом является не обретение комфорта и мирного благополучного существования, если целью жизни является не приобретение, а отдача, когда для тебя любовь является естественной потребностью отдавать, служить жертвенно, тогда понимая, что ты служишь, «моешь ноги» (как Он мыл ноги ученикам), то это есть Его воля. Тогда ты говоришь: «Я иду за Тобой, Господи, и делаю то, что Ты делаешь. Такой стала моя жизнь. И это не навязано Тобой, Господь, я не вынужден это делать, а это мой выбор». И тогда возникает радость просто от того, что ты можешь быть с Ним. А когда я стремлюсь к Нему только для нормализации моего внутреннего состояния, комфорта, т. е. я Его как бы использую, чтобы мне было хорошо, через те средства, которые мне известны: доброделание, милосердие, милость и т. д., то я все равно это делаю не потому, что это стало моим или было моим…
Знаете, ведь как хорошо: ты в жизни встречаешь человека, десяток, сотню, тысячу, и вдруг на десятой тысяче ты увидел родные глаза, ты увидел глаза, которые в главном видят то же, что и ты, ты нашел единомышленника, союзника. И тебе не составляет труда жить с этим человеком, служить ему, раствориться в нем, не потеряв при этом себя. Когда начинаешь слышать его желания, его волю, начинаешь слышать и волю Божию. Значит, чтобы услышать волю Божию, нужно, постараться, — если это не дано как благодать, как некое посещение свыше — пойти через конкретные пути, пытаться услышать другого, стремиться к отречению от себя и в этом находить смысл жизни. Как Он говорит: «Если вы приобретете весь мир, а душе своей повредите, какая вам от того будет польза?» Значит, Он под жизнью понимает иное, чем мы! Он понимает под жизнью то состояние, когда мы ее отдаем на что-то, на Его дело. Это является нашим призванием, призывом к нам.
Вопрос из зала: Да, но вы говорили, что в этой лодке есть одна сторона и другая сторона. Поэтому не ясно… Он есть Он, но мы не только с Ним, есть ведь и другая сторона.
Протоиерей Владимир Архипов: Для того чтобы было ясно, я приведу небольшой пример. Христос пришел в ту же лодку. Была Римская империя, царь Ирод, были фарисеи и книжники, была церковь, из которой Он изгонял торгующих и покупающих. С другой стороны, был Отец Его Небесный, и был Он Сам, и Он пришел в мир нести благодать, и лодка Ему нисколько не мешала. В этом и есть Крест: остаться человеком в невозможных условиях. Крест — это не просто мучения и страдания. Если ты не обрел смысл в свободе и любви, этот мир, эта сторона лодки, будет все время тебе мешать. Твои комплексы тебе будут мешать, твой характер , твое воспитание (или невоспитание) тебе будут мешать. Но ты почувствовал, что главное направление и смысл твоей жизни — следовать за Ним: свобода, любовь, отдача, стремление к восхождению. Это и есть крест: если ты останешься в любых условиях верным этому выбору.
Здесь кроется одна из причин того, на что сегодня досадовал отец Петр: люди в основном, и в Церкви в том числе, оказываются в тисках этой внешней стороны, которая сильнее. Люди на нее даже не посягают, чтобы каким-то образом с ней справиться. И тогда получается не крест Христов, а крест как мученичество в этом мире. Не знаю, насколько это понятно.
Воля Божия, она не просто где-то. Вот она написана: любить ближнего — это Его воля, не судить — Его воля, прощать — Его воля. Вы скажете: это в любой системе нравственных ценностей… Но для меня главное, что мой Христос говорит об этом! И Он говорит, исполняя Сам и наполняя это любовью. Я это принимаю. И если вслушиваться, вдумываться в Него и отказываться от себя, то мы начнем чувствовать волю Божию. Самый надежный механизм — это наша душа, в которой появляется или не появляется мир, когда мы пытаемся услышать Его голос.
Когда мы заняты мыслями только о себе: каков я, как я выгляжу, — мы не слышим другого. Как правильно говорит Владыка: в диалоге я не слышу, что говорит собеседник, я думаю, что я сам скажу, что отвечу. И я не слышу, что он сказал, не чувствую совершенно его состояние. То же самое с Богом. «Господь, почему я старею?» «Господь, что мне завтра делать?» «Господи, а почему меня сегодня обидели?» Я Его не слышу. Он говорит: «Ну дай Мне вставить слово». Поэтому в конкретной жизни, которую мы сами во многом создали, не будучи еще с Ним, конечно, нам трудно сразу услышать волю Божию.
Реплика из зала: Как у нас тема звучит: «Как понять волю Божию?» Кто из нас чувствует, что он это действительно понимает? Мне кажется, очень разное понимание бывает, что такое «воля Божия», порой воля Божия — это чтобы я стал медиком или химиком. А я размышляла и поняла, что это не так. Его воля касается внутреннего содержания, т.е. не профессии, не благосостояния, не цвета одежды, не этих вещей. Мне кажется, что Его воля касается того, что Он уже сказал, что в Евангелии сказано. Он же не говорит, что ты будь химиком, а ты философом. Он говорит: люби другого. Он не говорит про профессию, Он говорит про делание внутреннее. Я смотрю на свою жизнь и думаю: я что-то делаю, но порой вопреки моим желаниям я иду куда-то. И я вижу, что Господь так устраивает. А мне Он говорит: в этих обстоятельствах стань человеком. Естественно, захочешь взорваться, потому что больно и холодно, а ты становись здесь человеком. Я так вижу.
Протоиерей Владимир Архипов: Господь Своим ученикам, а мы его ученики, говорит: «Следуй за Мной». Вот главная Его воля, даже если сейчас забыть о заповедях. Он сказал: «Я пришел дать мир, Я принес в мир свет, будь светом» — вот Его воля. Почему нам трудно? Потому что во тьме стать сразу светом — трудно. Но главное направление в том, чтобы следовать за Ним, быть Его учеником.
Вопрос из зала: Бывают же тяжелые обстоятельства в жизни человека. Как объяснить Его благость и любовь в этих обстоятельствах?
Протоиерей Владимир Архипов: Повторюсь, извините. Если я признал, принял, что Он — мой Создатель и что моя цель в жизни — это путь к Нему, и я хочу быть с Ним, если это мной усвоено, тогда к тем испытаниям, которые наступили или были с самого рождения, если я этот главный момент воспринял и впитал… Вот хороший пример: есть краска, которая красит внешнюю сторону ткани, а есть пропитка краской, когда ткань опускают в краску, и она вся пропитывается ею. Если я хочу такого окрашивания в Божий Дух и если я хотя бы стремлюсь к этому, то я могу быть готовым к тому моменту испытания, которое наступит.
Конкретный пример. Иногда, как вы понимаете, мне приходится приходить к людям умирающим, третьей степени старости, скажем так. И люди, естественно, в этом состоянии чувствуют себя беспомощными, слабыми, закомплексованными, ненужными, отвергнутыми, забытыми. И часто говорят: ну что мне здесь ждать, кому я нужна. Дети забыли, никто не приходит, нянечкам я не нужна, быстрее бы Он меня забрал. И не потому, что я пришел выполнить функцию утешителя, а я просто говорю, что я чувствую, не просто чувствую, убежден в этом: о великом предназначении человека, лежащего много месяцев в кровати и не могущего встать… Да даже если бы она не думала и не говорила, она все равно имела бы великое предназначение, находясь в этом состоянии.
Недавно я приходил к женщине, которая четыре месяца лежала после тяжелого инсульта, она понимала, но ничего не могла сказать, измучилась и исстрадалась. Она даже не могла сказать: уколите меня, чтобы я умерла. И я знал, что она нужна, я знал, что она лежит, и ей это необходимо. И как мог, я пытался поделиться с ней этим, и уж тем более с теми, кто рядом с ней. Поэтому страдания — очень важная сторона нашей жизни, очень важная. Я не любитель страданий ни для себя, ни для кого. Но они есть.
Юноша лет семнадцати говорит: а почему я не должен стремиться к удовольствиям? Для чего я живу? Я хочу вкусно поесть, я хочу посмотреть интересный фильм. А зачем жить, скажи мне, говорит он, если не получать удовольствия? Если такой уровень оценки, значит, он не осознал, что он — творение Божье, что он в Его замысле. Понимаете, дерево растет, чтобы производить кислород, волк — чтобы похищать падаль, уничтожать слабых животных. А я для чего создан? Я создан только для одного: чтобы миру сказать, что любовь — это правда. Что умение нейтрализовать зло прощением — это правда. Вот для чего я создан. А работа, семья — это второстепенно. Я думаю, каким-то образом можно пытаться справляться, потому что у меня наверняка это не получится, когда я окажусь в подобном состоянии. Но у некоторых людей получается.
Вопрос из зала: Получается тогда, что задача человека вся вовне? А как же тогда внутреннее содержимое?
Протоиерей Владимир Архипов: Именно отдавая вовне, ты получаешь благодать. Вовне не ради коммунизма, не ради благополучия страны, партии, правительства, а ради Него, вот в чем дело. Любовь — это и есть отдача, а не приобретение, и в отдаче — приобретение, вот в чем смысл любви. Почему люди ссорятся, разводятся, почему люди не понимают друг друга? Потому что каждый хочет схватить кусок любви и присвоить себе. Как владыка Антоний говорит: пожалуйста, люби меня поменьше такой любовью. Это может быть огорчительно для многих из нас, для многих людей, потому что наше сознание устроено по-другому, потому что мы настроены получать. Господь говорит: я послал тебя в мир отдавать, и в этой отдаче ты приобретаешь. Ведь благодать, стяжание Духа Святого — это же не просто закрыться в келье и через бесконечные молитвы изливать паучий свет. Скорее всего, паучий свет прелести. Ведь Господь говорит, что так возлюбил Бог мир, что отдал Сына. И он говорит: новую заповедь даю — любите друг друга. Значит, нам от этого не уйти никуда, если мы хотим действительно стяжать благодать. А она приходит даже не сразу после молитвы, а она приходит, когда человек учится смотреть на мир глазами Христа, глазами миролюбия, сочувствия, отдачи, жертвенности, когда он видит красоту в мире свободы, потому что проявление Его духа — свобода, красота, прозрачность.
Реплика из зала: Мне кажется, что очень часто происходит подмена понятий, когда говорят о самопожертвовании и самоотдаче и об этом пути к себе. Очень часто человек находится в ситуации жуткой агрессии, т.е. общество хочет от него и то, и се, а в нем страхи и эмоции. Его «я», которое может развиваться в колоссальном потенциале любви, творчества, очень сильно забито. И когда говорят про самопожертвование, то в семье, в Церкви как бы говорят так: свое «я» тебе нужно задвинуть поглубже, под стол, задвинуть себя.
Например, у меня уходят колоссальные силы на то, чтобы доказать окружающим, что я могу хорошо выполнять волю Божию только из себя, т.е. из своего «я», разгрести его, чтобы что-то выросло, полить его, потому что я думаю и верю, что в каждом из нас есть огромный потенциал любви. Просто он очень задавлен, подавлен семьей, чем-то еще, творческий потенциал чуткости, способности слышать. Этому надо учиться, ведь это невозможно сразу: пришел и слушаешь. Это растет из опыта, из собственного пережитого страдания. И мне кажется, что происходит передергивание, надо сначала добраться до этого самого «я» и научиться в нем быть. Мне кажется, что когда «Господь любит искренних», это про то, что Ему сложно говорить с маской. Ему трудно достучаться до нас. Я преподаю в университете, студенты шпарят наизусть, а приходит кто-то, кто не ходил весь семестр, и вдруг задает вопросы по делу — с ним как-то приятнее. Мне кажется, очень мало людей живут из себя, раскрывая свой внутренний потенциал. Честно, я в разных церквах бывала. И очень часто, как только начинаешь поднимать вопросы: «Чего я хочу?»… «Радуйтесь» — говорят мне… Но так ведь тоже нельзя, вдруг я сейчас возьму и обрадуюсь. Это как звон внутри, когда ты сам внутри с собой, и это нельзя не почувствовать. Но это можно делать только из искреннего себя, и уже на следующем уровне, когда уже утвердился в таком хорошем себе, можно говорить про самопожертвование, и оттуда можно слышать другого человека. Потому что, как вы сказали, иначе фальшь.
Протоиерей Владимир Архипов: Естественно, когда человек живет любовью, он никогда не говорит: я жертвую ради тебя. Если есть любовь, она выражается в том числе и через жертвенность. Человек в большинстве случаев даже не осознает, что он делает кому-то одолжение.
Реплика из зала: Просто самопожертвование не должно разрушать.
Протоиерей Владимир Архипов: Мне тоже кажется, что иногда из-за жертвенности человек становится жертвой. Вряд ли Бог хочет, чтобы мы были просто жертвами.
Реплика из зала: Я хотела бы суммировать. У нас сейчас очень интересное общество, в том числе церковное. Не мне ставить диагнозы, но это какой-то неофитский синдром. У нас очень много ситуаций, когда поучение против эгоизма, например, воспринимается искаженно. Тебе на входе сразу начинают предлагать какие-то сценарии, которые считаются социально оправданными в церковной среде: платочек, молитва, швабра и т.д. И очень часто получается, что человека запихивают в сценарий. Я не говорю сейчас об эгоизме, когда мне не хочется брать эту швабру. А может быть, человек (преподаватель), принес бы пользу в чем-то другом, а ему говорят: нет, себя нужно сломать, и тогда путь к себе превращается в путь мимо себя, в театр. А женщине в храме кроме швабры больше ничего нельзя дать, даже если хочешь.
Протоиерей Владимир Архипов: Это неправда, если хочешь, можно делать очень много. Я понимаю, что мы так или иначе возвращаемся к теме Церкви, хотя я к этому не стремился и считаю, что есть более интересный и актуальный на сегодня разговор именно о самих себе. Когда человек познал себя или стремится к познанию себя, ему удается перешагнуть через то, про что вы говорите, потому что он начинает себя ценить, уважать и принимать.
Реплика из зала: Вот, это у нас убито.
Протоиерей Владимир Архипов: Мы не должны в себе это убивать. Почему я говорил вначале: если я чадо Божие, я спрошу: Господь, Ты мне объясни, кто я, откуда я? Меня создал настоятель этого храма или Ты меня создал, Господи? Одна из болезней нашего общества и времени — неумение ценить себя, неумение самостоятельно мыслить, не уважать свое суждение. Свобода заткнута неизвестно куда. Как говорит Писание: свобода приткнулась на улице. Это тоже тема, хотя я хочу вернуться назад, к познанию самого себя. Познание самого себя не ведет ни к унынию, если я увидел свой грех, ни к самоуничижению. И наоборот: не ведет к превозношению, если я увидел, что я немножечко умнее другого. Самопознание ведет к правде: кто ты, — и умению не придавать значения всевозможным привходящим внешним сторонам. Если мы не познаем себя, но хотя бы видим красоту и смысл этого процесса, то мы отсюда уйдем свободными, независимыми, и никакая швабра нам не помешает. Это смысл нашего сегодняшнего разговора. Познать себя, повторюсь: познать свое достоинство, красоту Божьего создания, познать высочайшее призвание.
Вы когда-нибудь обращали внимание, может быть, в детстве или в юности, что к вам подходили или, проходя мимо, бросали на вас взгляд, не обязательно нехороший, а взгляд доверия к вам. Или, скажем, вас просили о чем-то, и в этой просьбе было доверие к вам — это очень нас поднимает. Когда вы чувствуете, что уважают ваше мнение, вашу уникальность, это вас не возносит до небес, но (и я сам переживал это иногда) у вас возникает чувство огромной благодарности к этому человеку. Ты начинаешь чувствовать себя действительно не последней букашкой, а человеком. Это и значит — познать себя. Когда вам кто-то говорит: «сломать» — значит, этот человек, может быть, еще не познал себя и мешает другому себя познать, поэтому не обращайте на это внимание. Не потому что я это говорю, а потому что это Господь сказал.
Вопрос из зала: У меня тоже проблема принятия себя. Я художник. Потенциал к творчеству, порыв — это, конечно, всегда любовь Божественная, ты переживаешь восторг от чего-то или что-то тебе открывается, и ты это делаешь. И в какой-то момент ты упираешься в стенку, потому что ты что-то не можешь, и здесь возникает отчаяние и ропот: Господи, Ты мне задал задачу, и Ты не даешь ответа.
К вопросу о гармонии… Гармония приходит, когда ты себе позволяешь быть одной, заниматься своими делами, своей работой или можешь просто выйти на улицу. Поводов для самопожертвования очень много, потому что у тебя есть семья, у тебя ребенок сидит на продленке, и ты все равно делаешь выбор. Мне кажется, перед каждой женщиной встает этот вопрос. Я художник, у меня младший ребенок имеет проблемы по инвалидности и как-то с Божьей помощью мы научились эти проблемы решать. Я часто думаю: у меня друзья ездят в детские дома… Может быть, мне надо остановиться в творчестве и взять какого-то ребенка, ему помогать? А может быть, это вообще не мой крест. Может быть, мне, наоборот, надо всех сдать на продленку и восстановить свою гармонию?
Протоиерей Владимир Архипов: Для того чтобы услышать Его, нужно остановиться. Когда возникают проблемы, у нас есть готовое представление о том, как должно быть, а Господь хочет совсем другого. Может быть, дать Ему возможность вставить, что называется, слово. Господи, я доверяю Тебе, что это не случайная стена. Ты мне нечто хочешь сказать, но я пока немножко плохо слышу из-за проблемы с ребенком, из-за того, что я очень хочу, чтобы этой стены у меня не было. Господь говорит: «А я хочу, чтобы ты потерпела, чтобы ты осталась верна своему призванию художника». Художник — не тот, у которого как по конвейеру каждый день картина. Ведь Его задача не только в том, чтобы вы художником были, а чтобы, будучи художником, вы выросли в Его дочь.
Друзья мои, может быть, пройдемся по кругу, и каждый что-то скажет, хотя бы два слова. Вы не подумайте, что я массовик затейник, но это бывает очень важно. Просто два три слова: как я понимаю познание себя или что я не понимаю в познании себя. Или так: на сегодняшний момент чувствую ли я, что я познала себя?
Реплика из зала: Мне кажется, волю Божью можно услышать на исповеди, когда ты беседуешь со священником, которому доверяешь.
Протоиерей Владимир Архипов: Я согласен, но исповедь далеко не всегда используется для познания себя, хотя это очень хороший способ и средство, но только в этот момент нужно учиться слушать не священника, а того, кто выше, дальше, потому что священник — человек, он далеко не всегда говорит Божьи слова.
Реплика из зала: Я работала с произведениями митрополита Антония, это было нужно по работе, и я научилась молчать. Я считаю, что это необходимо для познания себя. Я могу уже слушать. Не как раньше: мне одно, а я уже что-то там другое. Надо научиться молчать, и многое отойдет.
Протоиерей Владимир Архипов: Совершенно верно. Но это одна из проблем любого мира, и нашего в том числе. Знаете, как говорят: я была обижена и простила, но вот в душе не могу никак… Понимаете, вроде бы замолчал человек, он не ругает другого, но внутри у него не тишина, не мир, а внутри у него буря. Так что это огромная, конечно, школа, большое искусство.
Вопрос из зала: У меня теоретический вопрос, может быть, очень примитивный. Сказано: «Возлюби ближнего как самого себя». «Как самого себя» — это говорится априори, что мы уже любим себя, умеем любить себя и, обладая этим, мы должны возлюбить ближнего. Как это так? Тем более в то время, наверное, люди были более примитивными. Они уже умели себя любить?
Протоиерей Владимир Архипов: Я думаю, у них были такие же проблемы, они не были более примитивными, чем мы. Я уверен, что они были точно такие же. Полюбить себя, конечно, не в плане самовлюбленности, эгоизма, самодостаточности. Ко мне однажды пришел человек, говорит: как же так, я же люблю себя, я очень нравлюсь себе… А кто утверждал, что самолюбие и любовь к себе — одно и то же? Это абсолютно разные вещи. Любить себя… Вот телефон, он любит себя? Любит, потому что он лежит молча, выполняет свою функцию, он не ревнует, что этот телефон побольше, а этот с белой каемочкой. Любить себя, любить как замысел и творение Божие, предназначенное для совершения той роли, которую Сам Господь продолжает творить в мире. Он продолжает творить мир, рождая, посылая в мир нового человека. И если я хочу быть с ним заодно, я должен преодолеть концентрацию на себе.
Реплика из зала: Интересно, что Господь это не вынес как отдельную заповедь…
Протоиерей Владимир Архипов: Потому что это едино: если я не буду любить себя, я не буду любить другого.
Реплика из зала: Т.е. когда он в другом видит брата, потому что у них один Отец, тогда он будет к нему относиться соответственно. А если он себя не принимает как Божие творение, тогда другой для него просто средство, чтобы устроить свою жизнь.
Протоиерей Владимир Архипов: Если я другому хамлю, грублю, раздражаюсь — это знак того, что я себя не люблю. Если я другого уважаю как человека, прощаю его недостатки, то этим я взращиваю любовь и к себе. Я — Божье творение, я не могу унижать другого, оскорблять его.
Вопрос из зала: Это понятно. Мне непонятно одно: почему в этой заповеди это заложено уже как факт?
Протоиерей Владимир Архипов: Это призыв, я это понимаю как призыв, как потенциальную возможность, как образ, как то, что заложено во мне. Но в реальности до этого большая дистанция.
Реплика из зала: Мне кажется, это очень важно. Мы говорим здесь про познание себя как про какой-то конечный процесс. Человек познал себя и пошел дальше. Мне кажется, это в принципе бесконечное дело и совершенно бесконечный путь. Причем наше представление о себе, представление окружающих о нас — это все довольно далеко от того, что на самом деле, и всю полноту знает только наш Создатель. И в этом смысле путь к себе и путь к Нему симметричные, и одно без другого немыслимо, потому что только Он про нас все знает. Идем к себе — идем туда.
Недаром говорят: «Познай себя — и познаешь мир, и познаешь Бога». Но это фразы рискованные, потому что человеческое сознание к ним привыкает, и они отскакивают как от стенки горох. Когда познаешь свою суть, понимаешь, что ты призван к чему-то, тебе будет легче прийти к Богу. Когда познаешь, что ты способен и призван думать, призван к свободе, к осуществлению любви в мире, тогда тебе открывается Бог. Когда ты познал себя искаженно и искаженно определил цель в жизни, естественно, ты это искажение переносишь на Бога. Почему Бог так по-разному понимается? Потому что на Бога накладываются наши маска, формат, схемы, каким Он должен быть. Мы из своего непонимания себя и из своего искаженного представления о Нем, которые наложены на нас миром, делаем вывод, каким Он должен быть.
Протоиерей Владимир Архипов: Итак, к сожалению, заканчиваем. Скажу еще два слова. Знаете, это очень захватывающая и интересная вещь — познание себя. Что оно дает практически? Практически человек обретает внутренний мир, из человека уходит огромное количество его комплексов. Человек находит подход к своему собрату, супругу, ребенку… Это бесконечный процесс, потому что путь бесконечен, но он ежедневно реализуется в нашей практической, конкретной жизни и решает проблемы, которые нас мучают. Есть только одно средство — внутренняя тишина и мир, и вот за них нужно бороться, потому что нас раздирают постоянно информация, страхи, сообщения, аварии, катастрофы — мы раздираемы. Нужно стремиться к этой школе тишины и молчания. И тогда вдруг увидишь уникальное доверие со стороны Господа: чтобы ты была Евгенией, Ириной, Натальей, а Наталья не была Ириной, и Ирина не была Дарьей. Вот в чем красота — быть самим собой. И тогда Господь скажет то, что Он хочет тебе сказать. А так мне даже немного жалко Господа. Он хочет сказать Дарье одно, а она закрыта, а другому Он не может сказать, потому что он не примет, не поймет. А она и другой созданы именно для этих Его слов и для Его прикосновений. Пожалеем Его? И поблагодарим.
Господи, научи нас любить себя, принимать себя и жить полноценной жизнью для того, чтобы Ты через нас мог сказать миру и в мир то, что задумано Тобой. Аминь.