Ради чего

И он все ходил туда-сюда по своему небольшому шалашу. Младший из мальчиков, Михаил, проснулся, посмотрел на отца, окликнул его и стал расспрашивать о причине его тревоги, а потом сел на своем ложе и сказал: «Отец, но ведь ты рассказывал мне, что Бог Отец послал Сына Своего Единородного в мир, чтобы Он там жил и умер ради примирения с врагами. Если ты пошлешь меня, ты поступишь так же, как Бог Отец, а я сделаю то, что сделал Господь Иисус Христос». Девятилетний мальчик, моложе, чем многие из вас, имел дерзновение произнести такие слова. На следующее утро на восходе солнца он вышел из темного леса по направлению к маленькой крепости. Девятилетний мальчик радостно шагал навстречу своей судьбе. На стенах крепости и в лесу повисло тяжкое молчание. Все смотрели на него и думали: что-то сейчас будет? И был один человек, стоявший на стене крепости, который не почувствовал жалости, которого не тронул вид мальчика. Просвистела стрела, и Михаил упал на землю замертво. Тут все, кто видел красоту мальчика, отдавшего себя в жертву ради мира, побежали из леса и из крепости, забыв о своей вражде, чтобы посмотреть, что случилось с ребенком. Он был мертв, но люди повернулись друг к другу и поняли, что больше не могут быть врагами — смерть мальчика их примирила. Так жизнь и смерть Господа Иисуса Христа стала смыслом жизни для отца и для сына — но также и смыслом смерти для обоих. Оба они жили дерзновенно, мужественно, не как трусы, не ища для себя самых удобных и легких путей, но так, чтобы быть достойными мужчинами — я бы добавил, что то же относится и к женщинам, — не только христианами, но и просто людьми. Мне хотелось бы, чтобы вы поразмыслили над этими словами. Спросите себя, готовы ли вы житьне просто в надежде на то, что с вами произойдет чтото хорошее, на то, что кто-то для вас что-то сделает, но жить дерзновенно, быть готовым сделать для других все, что только можно сделать, даже если это будет стоить вам спокойствия, здоровья и жизни. Через это прошли тысячи людей. Я видел это на войне, видел как врач, я уже 40 лет наблюдаю за этим как священник. Живите дерзновенно, и вы будете достойны существования, которое вам дал Бог, и доверия, которое питают к вам ваши родители, друзья и все остальные. Аминь.

Почему я до сих пор христианин
(The Question Which I Was Asked Is Why Am I Still a Christian. Беседа со студентами Королевского колледжа в Лондоне 6 февраля 1985 г., пер. с англ. Анастасии Кирилловой)

Вопрос, который передо мной поставили — почему я до сих пор христианин. И отвечу я на него так же, как один французский писатель нашего столетия, который написал книгу под названием «Бог существует: я Его встретил». Я христианин потому, что в моем опыте была встреча с воскресшим и, следовательно, живым Христом. Мой жизненный опыт связан с тяжелым, жестоким периодом европейской истории — Первой мировой войной, русской революцией и ее последствиями, годами эмиграции, которые были временем насилия, голода, страха, физических и душевных страданий, неприкаянности. У меня не было возможности научиться каким-либо представлениям о Боге или религии. Я не был атеистом по убеждению, просто Бога для меня не существовало, я никогда не встречал Его, Он не играл в моей жизни никакой роли. А потом я Его встретил. Я Его встретил в тот момент, когда и не думал искать этой встречи. Я был подростком; жизнь казалась мне таким тяжким бременем, что я решил: если в течение года не найду в ней смысла, который бы превосходил наполнявшие ее ужас, страх, боль, голод, неприкаянность, то покончу с собой. Вдобавок ко всему я попал на лекцию одного замечательного священника, который, наверное, никогда до этого не говорил о Боге с мальчиками моего возраста. И то, что он рассказал нам о Евангелии и о Христе, так глубоко меня задело, так возмутило, что я решил проверить, правда ли все это; и если Бог, Христос и Евангелие таковы, как он описал, я решил покончить с ними навсегда. Я вернулся домой; поскольку я был мальчиком смышленым, то сначала посмотрел, какое из Евангелий самое короткое — им оказалось Евангелие от Марка. Я начал читать. И тут что-то произошло; возможно, это был первый приступ болезни, которая превратила меня в душевнобольного, каким меня считает генеральный секретарь