Рождество Христово
Во имя Отца и Сына и Святого Духа,
В такую же обыкновенную ночь, как сегодняшняя ночь, около двух тысяч лет назад Бог стал человеком. Заметила это чудо только Матерь Дева, Иосиф Обручник; возвестили это чудо Ангелы Господни людям простого сердца: пастухам, которые ночью стерегли свои стада; да еще узнали об этой тайне люди, глубоко проникшие в тайны природы, познавшие что небо и земля могут сказать о вечности. Никто другой не заметил, что всё изменилось в творении, что блеснула на землю искра небесного света.
Господь говорит, что свет светит во тьме, и что эта тьма и не приемлет его и не может задушить. Итак, воссиял небесный свет для нас на земле, Бог стал человеком, и судьба нашей земли переменилась глубочайшим образом. Уже нет разделения между земным в небесным; Бог вошел не только в человеческую судьбу, но и во всю нашу человеческую историю; Он облекся плотию и соединился с самым веществом сотворенного мира. И теперь всё, что есть во вселенной — и человеческая судьба, и становление мира, и до последнего предела нашего необъятного мира, необъятной и непостигнутой еще Вселенной — всё каким-то таинственным образом соединено родством с Живым Богом. Мир уже действительно не тот, которым он был до этого раньше, сотворенный державным творческим словом Божиим: он стоял лицом к лицу пред своим Творцом, призываемый и становящийся; на него воздействовал Бог; но все-таки между Богом и миром было какое-то непостижимое расстояние. Теперь это расстояние исчезло, Бог остается Богом непостижимым, дивным, бездонно глубоким, а вместе с тем Он нам родной — и не только нам, но и всему, что есть во Вселенной.
В рождении Господнем Бог входит в мир, облекается в его ткань, в его плоть, в его материальное существо. А в Вознесении Господнем этот мир уносится Им с плотью Его в глубины Самого Бога. Бог и мир теперь таинственно соединены. Можно почти что сказать, что мир уже вошел в Божественную вечность, а Бог приобрел временную и трагическую судьбу — и в этом мире Христос жил и проповедовал.
Многие сейчас забыли о Христе, многие отвернулись и восстали против Него. И однако все без исключения, верующие и неверующие, и отрицающие Бога и борющиеся с Ним, ничем не живут, кроме евангельской проповеди о том, что призвание человека бесконечно велико, о том, что достоинство человека равно только достоинству Божию.
Мы, верующие, выражаем это словами Писания: что человек призван стать причастником Сына, самой Божественной природы во Христе, стать Единородным Сыном Божиим; а другие говорят о том, как дивен человек и как бесконечно много он может достигнуть, чем он может стать… Но это слово о человеке было неизвестно древнему миру, миру мудрецов древности: это слово о человеке стало реальностью, вошло в мысль и опыт людской Христом и Его проповедью. И вот почему Христос с такой спокойной уверенностью нам говорил о том, что мы, знающие Божии пути, призваны быть как дрожжи, брошенные в тесто, заквасить весь мир, чтобы из бесквасного, мертвого он стал живым, трепетным, непостижимо иным и непостижимо родным Самому Богу — и это совершается. Совершается словом проповеди евангельской и совершается и среди тех, которые давно её забыли или её отвергли, потому что ничто кроме этой проповеди не родило того человеческого сознания, которым сейчас живут все.
Апостол Павел нашел в Афинах жертвенник, посвященный неизвестному Богу. Нельзя ли нам, христианам, сказать, что этот неизвестный Бог — человек; но что только МЫ знаем, как высоко, как непостижимо его призвание, и что те, которые не верят в Бога и думают, что верят в человека, они унижают его бесконечно, они делают его малым, они его суживают до пределов этой нашей земли, или расширяют его в пространстве «до небес». А мы знаем, что глубина человеческая может встретиться только с глубинами Божиими. Только мы, христиане — потому что мы верим, что Бог стал человеком, и уверены, что человек призван быть Богом по приобщению — только мы верим в человека в полной, победоносной мере, и поэтому во всем мире будем проповедовать достоинство человека, мера которого — Воплощённый Бог Христос. Будем проповедовать это не словом, а тем, как мы относимся к человеку. Явим миру, что значит наша вера в Воплощение, наша вера в этого Бога, таинственного, Который стал человекам и указал меру нашу. «Слава в вышних Богу, и на земли мир, в человецах благоволение!» — вот, что мы должны проповедовать: не только узкую, бедную, обезбоженную Вселенную, которая этим обесчеловечивается, но Вселенную, разверзающуюся до беспредельности Божественной, в которой человек только тогда делается человеком, когда он верит, что он поистине призван быть Богом. Аминь.