Беседы о молитве. Беседа 7

В двух предыдущих беседах я говорил о том, как мы можем молиться словами святых. Но иногда хочется помолиться своими собственными, пусть грешными, словами. Как человек иногда хочет петь своим голосом, хочет говорить своими словами с другом сво­им, хочет себя выразить.

И это очень важно. Мы должны научиться говорить с Богом живым языком живого человека. Однако, мы стоим по отношению к Богу в правде; всё наше отношение к Нему должно быть истинно и правдиво. И приступая к молитве, мы должны ясно себе представить, с чем мы стоим перед Ним, и открыто и честно Ему это сказать: Господи, я истосковался по Тебе! Целый день прошел, в течение которого жизнь меня мотала, а теперь нашел на меня покой, я мо­гу с Тобой побыть… А то может случиться, что мы станем и ска­жем: Господи, какой постыдный день был! Как я себя вел недостой­но своего человеческого звания! Я испугался ответственности и перенес ее с больной головы на здоровую, я солгал, я был нечес­тен, я себя опозорил, и Тебя этим опозорил. Господи, прости!.. Иногда мы станем на молитву, зная, что какими-то глубинами души мы хотим встречи с Богом, но или мы просто обуреваемы мыслями, чувствами, которые никак не укладываются в эту встречу с Богом, или мы устали физически и у нас вообще никаких чувств нет. Если бы нас спросили, что ты сейчас чувствуешь, мы бы сказали: Ничего кроме боли в теле от утомительного дня, кроме опустошенности души… А иногда бывает, что вкрадывается мысль: Ах, помолиться бы, да поскорее! Потому что мне так хочется дочитать книгу, кото­рую я начал, или закончить разговор, или продолжать свои думы…

И всё это надо перед Богом сказать, чтобы отношения были правдивые, чтобы не притворяться, чтобы не делать вид, что — да, Господи, я только одного желаю: встречи с Тобой! — когда душа занята на самом деле чем-то другим.

И если бы мы имели мужество, правдивость, честность так становиться перед Богом, тогда наша молитва была бы и дальше правдивой. Мы могли бы выразить Богу свою радость, что наконец, наконец какой-то просвет, я могу с Тобой побытъ — как это быва­ет с другом, с женой… Иногда от стыда мы сказали бы: Господи, я Тебя знаю, Ты — мой Бог, и мне не хочется с Тобой побыть, — какой позор! какой стыд! Так даже с другом земным не поступают.. А иногда мы встали бы перед Богом и сказали: Господи! День был позорный, унизительный, — я оказался недостойным звания челове­ка, уж не говоря о звании христианина — прости меня! Дай мне покаяться, потряси мою душу до глубин, чтобы мне стать чистым, опомниться, чтобы этого никогда не могло быть…

Если бы мы так начали молиться, то наша молитва могла бы стать живой, потому что она началась бы на живой струе нашей души. Приступим к этому! Попробуем молиться Богу истиной, и тогда нам будет дано молиться и духом.

Когда мы беседуем с другом, с мужем, с женой, с людьми нам близкими, мы стараемся говорить с ними правдиво и достойно. И вот так надо научиться говорить с Богом. Только говоря с Бо­гом, например, прося Его о чем-либо, моля Его о чем-либо (хотя, конечно, этим не исчерпывается вся наша молитвенная жизнь) надо помнить, что мы стоим перед величием Божиим, перед святыней Божией. Но не только это: надо помнить, что человек — не пресмы­кающееся, что мы стоим во всем достоинстве нашего человечества. Мы для Бога значим очень много. Когда Он нас творил, Он нас возжелал. Он нас сотворил, не просто по власти Своей введя в жизнь, чтобы мы маялись и в какой-то день предстали перед судом.

Он нас сотворил по любви. Его зов, приведший нас к жизни, это зов стать во веки вечные Его другом; Он нас призывает стать родными Ему, детьми, сыновьями, дочерьми Его, стать по отноше­нию к Нему такими же близкими, дорогими, как Единородный Сын Его Иисус Христос, стать местом вселения Святого Духа, приоб­щиться Самому Божеству. И если ставить вопрос о том, как рас­ценивает Он человека, который от Него отпал, ответ такой простой и такой страшный: цена человека в глазах Божиих, это вся жизнь, всё страдание, вся смерть Иисуса Христа, Сына Его, ставшего человеком. Вот что мы для Бога значим. И поэтому мы не смеем стоять перед Богом, будто мы рабы, будто мы наемники, клянча, моля, пресмыкаясь, а мы должны научиться стоять перед Ним с сознанием своего достоинства. И говорить Богу, как сын или дочь говорит с отцом, которого они уважают, но и кого отец ува­жает, чье достоинство для отца значит очень много.

И поэтому, когда мы обращаемся с мольбой к Богу о том, чтобы то или другое случилось, или тот или другой ужас нас ми­новал, мы должны думать о том, соответствует ли это нашему чело­веческому достоинству и достоинству Бога. Это очень важно. В молитве можно всё сказать Богу, просить Его о самом малом, как будто ничтожном, потому что для любви нет великого и мало­го; но есть достойное или недостойное человека. Мы не можем мо­лить Бога о том, чтобы Он нам помог сделать что бы то ни было, что унизит наше человеческое достоинство, но мы можем просить Его о помощи в самом мелком, самом малом, потому что самое ма­лое, самое, как будто, ничтожное, может иметь громадное значение. Ведь песчинка в глазу может ослепить человека, маленькая деталь жизни может открыть перед ним возможности или закрыть перед ним возможности жить, вырасти в полную меру своего человечества. Поэтому каждый из нас должен задуматься над тем: кто он для Бога, кто он перед собой — и молиться достойно своего величия, своего великого призвания, и любви Божией и величия Божия.

Опубликовано:

Беседы о молитве. СПб., 1995;

Может ли еще молиться современный человек? Клин: Христианская жизнь, 1999;

Школа молитвы. Клин: Христианская жизнь, 2011.