Неделя о Фоме

Во имя Отца и Сына, и Святого Духа.

Мы сегодня вспоминаем святого апосто­ла Фому. Очень часто он вспоминается нам как тот, который поставил под воп­рос Воскресение Христово, тот, который усомнился; и этим как бы бросается тень на одного из самых верных учеников Христовых. Мы забываем слишком часто, что, когда Христос, услышав весть о болезни и смерти святого Лазаря, сказал Своим ученикам, что хочет вернуться в Иерусалим, они все Ему возражали: «Тебе там грозит смерть!..» И только один апостол ответил на это: «Пойдем и мы с Ним, и умрем с Ним!..» И этим Фома выразил свою всеконечную готовность быть Его учеником не только на словах, следовать Ему не только тогда, когда опас­ность не грозила, но именно тогда, когда речь шла о жизни и о смерти.

Как же объяснить то, что, когда Христос воскрес и явился десяти ученикам — кроме Фомы и, конечно, Иуды, которого уже в живых не было — он не захотел принять этой вести: «Если я не вложу пальца моего в Его раны, руку мою в Его прободенное ребро — не поверю!..» Что же случилось тогда с ним? А случилось то, что, глядя на своих друзей, на других апостолов, он не увидел в них той потрясающей душу перемены, которую впоследствии, когда на них сошел Святой Дух, увидели все, кто их встречал. Он увидел своих бывших друзей, товарищей, теми же людьми, которыми они были. Да, они ликовали о том, что Христос воскрес, они ликовали, что победа одержана, что их Учитель, Нас­тавник, Друг не погиб, но сами они этим воскресением еще не были ни преобра­жены, ни изменены. Они радовались о том, что случилось со Христом, но еще не сияли светом Воскресения, который воссиял в них только позже, когда Дух Свя­той спустился на них, и каждый из них и они все в совокупности стали храмом Святого Духа, трубой, глашатаями Воскресения Христова.

И это ставит и нас под вопрос. Мы все провозглашаем Воскресение Христо­во; несколько дней тому назад мы все единодушно, искренне, правдиво говорили, что воскрес Христос, что воистину Он воскрес, а вместе с этим, когда нас встречают люди во всех обстоятельствах нашей жизни, дома ли, на работе ли, на улице ли, где бы то ни было — разве они останавливаются и ставят перед со­бой вопрос: «Что же с этими людьми случилось, — они не как все! Таких людей никогда мы еще не видали!»

Один из западных писателей, англичанин, говорил, что христианин, кото­рый действительно ожил силой Воскресения и вселением Святого Духа, дол­жен был бы быть по сравнению с другими людьми как живой человек по сравнению с изваянием, со статуей. Статуя может быть прекрасна — но она не жива; она мертва, она каменная. Человек может быть не так изящен, может не поражать своей внешностью, или умом, или чем бы то ни было, но он жив, он жив пол­нотой жизни, и это составляет всеконечную разницу между ним и статуей.

И вот такими мы призваны быть; и если люди, встречая нас, говорят, как Фома: «Да, они говорят о Воскресении, может быть Христос и воскрес — а ка­кая же разница? Они такие же как были, ничем не изменившиеся; зачем нам ве­рить во Христа, жизнь Которого не переливается в нас, жизнь Которого не изме­няет нашей жизни?» — нам надо задуматься над этим, потому что мы должны стать как те ученики, которые, получив Святого Духа (и мы Его получили, после крещения, в миропомазании), были сиянием Его Воскресения, были явлением нового человечества, которое родилось из гроба Христова и воссияло из него Воскресением. Подумаем, каждый из нас, об этом, потому что каждый из нас рано или поздно должен дать ответ за то, что мы прошли через всю жизнь — и никто не за­метил ни изменения в нас, ни, через нас, того, что воистину воскрес Христос. Аминь.