НЕКОТОРЫЕ УРОКИ МИТРОПОЛИТА АНТОНИЯ СУРОЖСКОГО С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ СОЦИОЛОГИИ И ЮРИСПРУДЕНЦИИ

«Митрополита Антония можно назвать Отцом Церкви  нашего времени, ибо его богословие обладает теми качествами, которыми обладало святоотеческое богословие на протяжении многих столетий»[1].

Центральное место в богословии и пастырском служении митрополита Сурожского Антония было отведено человеку, подготовке его встречи с Богом, проблемам воцерковления неверующего человека и его становления в  вере.

Как представляется, важной частью духовного наследия Владыки может рассматриваться непосредственно его личный путь, жизнь во Христе, а также весь гражданский и пастырский подвиг. Что ценного и поучительного может  почерпнуть для себя православный  мирянин, в том числе только начинающий свой путь во Христе, обратившись к страницам биографии А.Б. Блума (митрополита Сурожского Антония) и многочисленным свидетельствам близко знавших его людей? Рассматривая эти наблюдения (факты, оценки) не только как важные с позиции осмысления богословского наследия Владыки, но и как возможные ориентиры духовного воспитания и становления личности христианина[2], автор,  юрист по образованию, предпринимает  начальную попытку   проанализировать  некоторые из этих жизненных и богословских уроков с позиции их возможного восприятия в юридическом и, шире, в социологическом контексте.

1. Жизненный путь митрополита Антония, начиная со времени осознанного прихода к Христу (1929-1930), являет собой безусловный  пример осознанной преданности  Матери-Церкви —  Русской Православной Церкви. Годы крайних лишений семьи маленького А. Блума, находившейся в среде русских эмигрантов в Западной Европе, кризисные явления в духовной жизни Православия (упадок зарубежных приходов РПЦ  в 1920-1930-е годы на фоне разгула «обновленчества» в советской России,  уход  многих православных священников и мирян в иные юрисдикции),  как известно, лишь способствовали формированию у Владыки подлинной веры, подвигли начинающего христианина, а спустя годы — священника и епископа Антония Сурожского на убежденные жизненные и духовные поступки.  Известные из его биографии  свидетельства  глубоко осознанной личной преданности Церкви, находившейся в положении «гонимого Христа» (по образному определению самого Владыки), его не показная  гражданская и пастырская позиция —  «жить не по лжи», отказ от духовных компромиссов по принципиальным внутрицерковным и общеправославным проблемам —  все это может служить примером духовного воспитания и роста во Христе современного верующего.    Возможно,  пастырским успехам Владыки способствовали и такие, отмечаемые  современниками, черты его духовной личности, как незашоренность  при обсуждении острых вопросов христианского вероучения, отсутствие претензий на наставничество и подчинение  собеседника своему авторитету, постоянное обращение к традициям коллективного (соборного) управления в церковных делах Сурожской епархии.
2. Весь жизненный путь пастырского служения митрополита Антония — это путь проповедника — миссионера, обратившего к вере и Церкви значительное количество людей по всему миру. Одна из причин этого феномена — в подлинной и искренней открытости Владыки для любого верующего и атеиста, в позиционировании себя как представителя Русского и Вселенского Православия одновременно. Жизнь и служение владыки Антония — это и пример  подлинного, неквасного патриотизма. Митрополит Антоний всегда оставался сыном своего Отечества — России, что многократно подчеркивал в своих  устных выступлениях, по мере сил участвовал в духовном обновлении своей Родины (можно вспомнить проповеди Владыки, посвященные  чехословацким событиям 1968 года, трагическим августовским событиям 19-21 августа 1991 года в Москве и др.)

Осмысливая изречение «о роли конкретной личности в мировой истории», владыка Антоний пишет, что «…решающее действие очень часто производится людьми как будто заурядными <…>, но у них горит сердце, у них  непреклонная воля, и они верят во что-то большее того, чем живут все окружающие <…> люди, у которых было чистое сердце и видение»[3]. С полным правом эти слова могут быть отнесены к самому Владыке, оценке его главного пастырского подвига — создании  новой епархии в составе Русской Православной Церкви.

Претворяя  Божий Промысел, трудами и попечением митрополита Антония в 1960-е годы XX века была создана Сурожская епархия, в последующем управляемая и окормляемая им духовно на протяжении около сорока лет. Это важное для всего православного мира  событие апостольского порядка, оказавшее  безусловное влияние не только на духовное развитие отдельных сограждан, но и  на всю современную православную жизнь. Оно  также демонстрирует нам  возможности и  «пределы подвига»  человеческой личности, без остатка  посвятившей свой жизненный путь учению Христа. В примере пастырского служения Владыки можно усмотреть глубокое,  непоказное  осознание  им  личной ответственности перед памятью Церкви за  будущую судьбу всего православного мира, и прежде всего — Русской Церкви. И противоположное этому, горькое понимание того, что именно отсутствие (по разным  мотивам)  подлинного смирения и чувства огромной ответственности облеченных властью перед окормляемой паствой и Церковью,  а также личностные и групповые амбиции могут  быстро привести к самым трагическим последствиям в вопросах духовного и организационного единства верующих.

3. Следующий пастырский урок владыки Антония, заключается в том, что подлинное восхождение ко Христу возможно, прежде всего, в  условиях повседневной  жизни  в составе  духовной семьи (прихода, православной общины), т.е.  в общении близких по духу лиц. Формированию именно такого общения Владыки, его коллег, учеников и со-мысленников  способствовала,  в том числе,  хорошо продуманная  организация и не формальная епархиальная жизнь православной общины в Англии (детские приходские лагеря, епархиальные съезды).  Организационно-правовой основой жизни приходов  выступал основанный, во многом на принципах раннехристианской церкви, Устав Сурожской епархии — плод многолетнего совместного труда клира и прихожан  Епархии, при активнейшем участии своего епископа,  по оценкам специалистов,  вобравший в себя также многие решения и начертания, определенные Поместным Собором Русской Церкви 1917-1918 годов.

Возможно, ничто так не отталкивает начинающих адептов и даже искушенных верой людей от подлинной жизни в Церкви, как несоответствие практики повседневной духовной жизни конкретного прихода (епархии) церковной традиции и подлинной вере Отцов Церкви, проявляющееся, например,  в личной нескромности отдельных представителей Церкви, в нетерпимости к разномыслию в православном мире и проч. Личный пример жизни  и служения владыки Антония, его необыкновенная скромность и нестяжательство (по свидетельствам  знавших его) — именно в этом заключается подлинная жизнь в Церкви: в духе ее подвижников, Отцов и Учителей.

4. Своей человеческой и богословской практикой владыка Антоний, как мне кажется, стоял на позициях «мирного [т.е. осознанного — К.Х.] и непримиримого противостояния злу» (по С.С. Аверинцеву)[4]. К опасным следствиям  современного  секулярного общества он относил разрыв, утрату живой связи между церковью как административной структурой и прихожанами, формирование внутренней расколотости, отчужденности человека и, как следствие — его  боголишенности.  Выход из положения — возврат к учению Христа — им виделся в воссоздании  полноценной общинной приходской жизни, подлинном союзе  священства и  мирян.  Видение Церкви как отражения Бога во Святой Троице можно проявить «но только в небольшом образовании, где все знают и уважают друг друга, в небольших епархиях,  где  епископ знает каждого и священники знают епископа»[5].

Важной  для  юридической (уголовно-правовой) науки представляется трактовка Владыкой христианской заповеди непротивления злу в контексте необходимости  для любого верующего борьбы со злом. В чем видит владыка Антоний принципиальное совпадение (или несовпадение) этих подходов? Антоний Сурожский присоединяется к замечанию В.Н. Лосского о том, что «бороться за свои права низко, не бороться за права других — подло», делая вывод, что «просто непротивление злу никаким образом — не обязательно христианский поступок». В качестве христианских поступков владыка Антоний приводит защиту от преступного посягательства на личность, участие с оружием в руках в справедливой войне с неприятелем и т.п., но с принципиальным условием — «можно активно бороться со злом <…> но христианин не может ненавидеть», «реагируй со всей пламенностью души, со всем огнем души, но не греши в этом»[6]. Размышления Владыки об отчужденной  (прежде всего — от Бога)  личности, формирующей  общественную   и  индивидуальную  негативную духовность, во многом совпадают с  выводами социологической науки, рассматривающей  «феномен отчуждения»  личности как основную причину антиобщественного поведения: преступности, правонарушений, суицидов, наркотизма и др.

5. Следующий урок владыки Антония для каждого православного человека  — в том, что подлинная вера находится не в отрыве (изоляции), а, напротив, зиждется на традициях богатой национальной культуры народа. Культура — это не только литература, искусство, но и научные достижения. Значимым вкладом в научное осмысление проблем изучения человека, его поведения, служат богословские искания Владыки  по вопросам взаимосвязи духа, души и тела, медико-психологические исследования этических проблем жизни и смерти[7]. Проповеди Владыки богаты духовными и неформальными обращениями к сокровищам русской и мировой национальной культуры — произведениям Ч. Диккенса, Ф.И. Тютчева, Л.Н. Толстого, Ф.М. Достоевского и других классиков,  которых  он  хорошо  знал и любил.
6. По-видимому, специального обобщения и анализа требуют и представляют несомненный интерес для юридической (пенитенциарной) науки пастырские «находки» митрополита Антония как тюремного священника, познание им особенностей  душевного и духовного мира преступников[8].

В последние годы в России активно поднимается злободневная проблема коренной реконструкции судебно-репрессивной и всей карательной правоохранительной системы, острие которой зачастую направлено на унижение личности и гражданских прав человека, еще только подозреваемого в совершении преступления. Подлинный гуманизм богословской практики, идущий в своей основе от евангельского отношения к человеку («Иисус же говорил: Отче! прости им, ибо не знают, что делают. И делили одежды Его, бросая жребий»[9]), нравственных критериев А.С. Пушкина и Ф.М. Достоевского (например, милостивое отношение к поверженному врагу в «Сказке о царе Салтане», старец Зосима в «Братьях Карамазовых»: «люди-то были хорошие, да поступали плохо») развернуто присутствует в текстах Владыки, выступавшего против злобы, раздражения, ненависти по отношению к оступившимся. «Зло в человеке — это болезнь, в худшем случае — это одержимость, состояние которое должно было бы вызвать в нас жалость и сострадание»[10].  Разделяя  вслед за Н.С. Лесковым («Русь была крещена, но никогда не была просвещена»)  причину многих наших индивидуальных и коллективных бед, зла, греха, митрополит Антоний многократно подчеркивает, что, вне зависимости от нашей погруженности в обрядоверие, внешние элементы православия и т.п., мы по-прежнему остаемся дикими,  ветхозаветными. Выход  видится в осознанном обращении к истокам христианской веры, а на ее основе — постижение подлинной культуры и нравственное просвещение[11].  Возможно, что именно такая оценка  культурного слоя  России  прошлого и настоящего позволяет приблизиться к пониманию генезиса личных социальных бед и катастроф, постигших Россию в прошлом веке, когда русский народ, в своей основе крещенный, православный, «умница и труженик» (по И.С. Тургеневу и Л.Н. Толстому) допустил массовое богоотступничество и богоборчество, невиданную жестокость и насилие по отношению к соотечественникам.

Дальнейшее  изучение и осмысление социологами и юристами богословского наследия митрополита Сурожского Антония, являющегося заметным  явлением национальной и мировой  православной культуры,  должно быть продолжено, в интересах постижения поврежденной грехом духовности человека, формирования  подлинной здоровой духовной жизни[12] (Труды, Книга 1, с.323).

[1] Иларион Алфеев, еп. «Богословие митрополита Сурожского» // Митрополит Сурожский Антоний. Труды. Москва, 2002. С.19

[2]  Не будучи лично знаком с митрополитом Антонием Сурожским, автор основывает свое исследование на изучении опубликованных Трудов Владыки (Книга 1, М., «Практика», 2002 и Книга 2, М.,  «Практика», 2007), а также изданных материалов семинаров, проведенных фондом «Духовное наследие митрополита Антония Сурожского» и  Библиотекой-Фондом  «Русское Зарубежье» в 2008-2009 годах.

[3] Труды. Москва. 2002. С. 535

[4] «Было бы, однако, до крайности жаль, если этика сопротивления, одновременно мирного и непримиримого, выработанная противостоянием тоталитарным режимам, оказалось бы утраченной христианством завтрашнего дня. Ибо сопротивление при всех условиях остается христианским императивом, христианской жизненной нормой; сопротивлению князю мира сего — и тогда, когда оно лишь косвенно относится или вовсе не относится к сфере политики». Аверинцев С.С. Несколько соображений о настоящем и будущем в Европе //Нравственные ценности в эпоху перемен.Москва, 1994. С.88

[5] Труды. Кн. 2. Москва. 2007. С.510

[6] Труды. Москва, 2002. С. 386

[7]  См., например: «Человеческие ценности в медицине», «Вопросы медицинской этики», «Жизнь. Болезнь. Смерть» и др.)

[8] Труды. Москва, 2002. С.414

[9] Лк 23:34

[10]  Труды. Москва, 2002. С.595

[11] Мы должны нести в мир веру. // Труды. Москва, 2002.

[12] Там же, с. 315.