О пришествии Христа

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Мы привыкли думать о смерти как о трагедии, а о рождении ребенка — как о радости, которая наполняет дом и выходит за соб­ственные пределы, и распространяется на тех, кто способен отозва­ться радостью на радость благословенных родителей. И вот в Рож­дестве Христовом, в этом празднике, который грядет на нас шаг за шагом и приносит нам начало новой жизни, нового взаимоотношения с Богом, не только для нас, но для обновления всего мира, всего сотворенного космоса, радость и трагичность переплетаются. Но Рождество Христово также и трагично, потому что Христос вошел в мир, чтобы умереть. Каждый из нас рождается в мир из небытия сна­чала просто в бытие, а затем, шаг за шагом, во всё большую глу­бину и простор жизни, до дня, когда будут преодолены все ограни­чения этого тварного, а затем падшего мира, и мы войдем в бес­крайность жизни, которая есть любовь. Ибо, в конечном итоге, лю­бовь это ничто иное, как ликующая радость торжествующей жизни, победившей всё и способной поэтому отдаться, отдаться без остат­ка. А Христос пришел из самой полноты Божества, той полноты, о которой мы и помыслить не можем и которая есть любовь, которая есть вечность. И пришел Он в этот мир с тем, чтобы умереть, тогда как мы приходим в него для того, чтобы жить.

Он пришел для того, чтобы мы были спасены. Спасены от на­шей разобщенности от Бога. Потому что мы сами неспособны достичь до Него, неспособны преодолеть ту непроходимую пропасть, которую человеческий грех проложил между Богом и человечеством, и отде­лены от Бога нашим безразличием, тем, что мы привыкли к собст­венной обезбоженности, одиночеству, и хотя бьемся, боремся и надеемся, но под конец изнемогаем и оканчиваем жизнь смертью. Так часто после бессмысленной в глазах многих, а то и в наших собственных, жизни сходим в обессмысленную могилу.

Христос пришел, потому что мы не могли достичь до Бога: Бог пришел к нам; Он понес ответственность не только за Свой первич­ный акт творения вселенной и нас самих, зная, что это Ему будет стоить, зная и как мы поступим; но Он взял ответствен­ность за нашу неверность, за то, что мы изменили своему призва­нию, изменили Ему, изменили друг другу и всей сотворенной все­ленной.

Своим приходом Он явил бескрайнюю заботу Божией любви к нам. Он не Творец, Который навязал бы нам существование, а за­тем наблюдает невзгоды нашей жизни, чтобы в какой-то день поста­вить нас на суд; Он — Творец, Который открыл перед нами путь в жизнь, путь к любви, путь к победе. Он приходит к нам и откры­вается таким, каким мы Его и помыслить не могли. Он принимает образ раба. Он подлинно становится одним из нас; Его тело по­добно нашему, и Его ум, и сердце, Он — один из нас во всем, кроме того, что Он также и Бог, и Божеством пронизан Его ум, и сердце, и тело, и вся Его природа. И открывая нам Себя в пло­ти Своей, что Он есть, Он открывает нам о Боге нечто, чего мы и вообразить себе не могли: Бога, Который ради любви готов отдать нам Себя неограниченно. Вы можете сделать со Мной, что захотите, — Я не перестану вас любить. Вы можете надругаться надо Мной, вы можете отречься от Меня, вы можете замучить Меня, можете предать Меня, можете отвергнуть Меня, можете оплевать Меня, можете распять и убить Меня — Моя любовь не поколеблет­ся. Вольной волей Я становлюсь уязвимым, беспомощным, чтобы вы узнали, что такое Божия любовь — и всякая любовь: отдача себя, отдача до конца, без горечи, без отказа…

Вот что означает рождение Христа, вот что оно говорит нам, и слово это сугубо верно. Он рождается в смерть, Он рождается на страдание, Он рождается в ограничения тварного и падшего ми­ра для того, чтобы мы поверили в Божественную любовь. А чего ожидает Он от нас? — Понимания! Останемся — ли мы слепы к Богу, так Себя нам открывшему? Останемся — ли мы слепы и к тому челове­ческому величию, которое Он нам в Себе открыл: потому что ум и сердце, тело и воля воплощенного Сына Божия были подлинно человеческими. Человечество Его было пронизано Божеством, но оно не перестало быть подлинным человечеством; не значит — ли это, что все мы — каждый из нас — сотворены так, что мы мо­жем быть не только духоносными, но и Богоносными? Мы можем быть пронизаны Самим Божеством, соединяясь с Тем Богом, Кото­рый соединил Себя с нами.

Вдумаемся же в то величие, к которому мы призваны, и ко­торое не только обещано или провозглашено нам, но открыто, рас­крыто, явлено в личности Господа Иисуса Христа. Задумаемся также об этом рождении в смерть Бессмертного, об этой отдаче Себя, и поставим перед собой вопрос: Как мы отзываемся? На что мы обрекаем себя самих, отрекаясь от своего первородства? И как мы поступаем с Богом, Который стал человеком для того, чтобы мы стали богами, по древнему присловью?

Будем радоваться с трепетом, с благоговением, будем радоваться, но получим также и вдохновенье от этого дивного чуда, которое тогда совершилось и продолжает совершаться те­перь среди нас. Аминь.