О смерти и жизни

Когда кто-нибудь нам очень дорогой и близкий умирает, то с ним ложится в гроб все, что ему было чуждо, все, что он от­вергал, все, что ему казалось смертью, противной самой жизни. Когда душа человеческая возносится к престолу Господню, она уносит с собой все, что в нас способно жить небесным, вечным. Так должно было быть и со смертью и Воскресением Христовыми. Он умер, потому что на земле царствует отсутствие любви, сме­рть. И с Его смертью должно бы нам стать невыносимым всё то, что убило Христа — человеческое себялюбие, замкнутость в се­бе, искание своего, неспособность любить, т.е., жить для дру­гого, другим, ради него. И в Воскресении Христовом, и в Его славном Вознесении всё, что в нас способно к вечной жизни, должно бы ожить, и с Ним, в Нем уже теперь победить. Вот так мы и живем только отчасти. Некоторые пережили это с громадной силой — это святые Божии, которые смерть Христа восприняли так, что Он был убит моим собственным грехом, моим отказом от жизни, моим отказом от любви, моей сосредоточенностью на се­бе, моим отречением от брата; и увидев Христа во гробе, уби­того ими самими, они это пережили как окончательную мертвость по отношению ко всему тому, что убило Христа. И узрев Его жи­вым, увидя Его во славе, взирая на славное, светлое, победное Его вознесение, они поняли, пережили глубинно, что теперь всё, что им дорого, всё, что имеет смысл, что имеет глубину, пребы­вает там, где Он находится в вечной жизни: не где-то вне зем­ного бытия, но в самой сердцевине этого бытия, там, где Бог действует, призывая, спасая, изменяя нас. Отчасти и мы приоб­щены этому чуду переживания; поскольку у нас есть доверие ко Христу, любовь к Нему, поскольку мы стремимся душой, всем ес­теством нашим жить, мы уже принадлежим к миру Божию. Но в нас столько еще косности, мертвости, не той доброй, спаси­тельной мертвости по отношению к греху, к смерти, а другой мертвости – безжизненности. И вот вся задача жизни в том, чтобы изо дня в день бороться за жизнь против этой безжизненности, открывать себя действию Божию, силе Божией, в молитве, в исполнении Христовых заповедей, которые для нас путь, ука­зание как жить, для того, чтобы ожить; участием в таинствах Церкви, в которых Бог, посредством самых простых вещей, пос­редством вещества — хлеба и вина, освященного елея, благосло­венной воды — нас приобщает тому, что за пределами земного бы­тия. Часто мы чувствуем в себе мучительную разделенность, слов­но мы разорваны. Будем это переживать сначала с радостью, по­тому что эта разорванность нам говорит, что мы не всецело пог­ружены в землю, в мертвенность, безжизненность, что в нас что-то бьется, какая-то жизнь трепещет и хочет вырасти в полную свою меру и нас унести туда, где жизнь жительствует, где побе­дила Пасха Христова. Но будем бороться так, чтобы раздвоенность постепенно уменьшилась, чтобы вырастала, нарастала в нас жизнь, чтобы она побеждала мертвость, безжизненность, и чтобы нам ког­да-нибудь посмотреть на всё, что человека убивает, его безраз­личие, т.е. наше безразличие, нашу холодность, наше себялюбие, сосредоточенность на себе, нашу жадность к земному бытию, наши страхи, ненависть — чтобы на всё это посмотреть, как на орудие, которым темная сила хочет нас убить, и отвернуться, отречься, и жить Божией жизнью. А это дается подвигом, это дается крес­том, потому что в вечную, воскресшую жизнь можно войти только приобщением к мертвости Господней и жизни Господней. Вот будем верны каждому слову Его Евангелия, будем верны всей жизнью на­шей, не только умилением и переживанием, но жизнью всей, и в нас вырастет вечная жизнь и победит Господь. Аминь.