О вере в Воскресение

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Когда мы сейчас читаем из недели в неделю, и не только по воскресеньям, но и каждый будний день историю Церкви, как она раскрывается в Книге Деяний Апостольских, мы можем не только удивля­ться, но и быть озадаченными, как это всего-навсего горсточка верующих, потому что они верили всем сердцем, всем умом, но также и всем тем, что составляло, являлось их жизнью, могли так распространить Евангелие, как по­жар распространяется.

И каким это образом теперь, когда на земле существуют миллионы христиан, Евангелие — и Церковь — стали такими ненужными, безотносительными с жизнью?

Мы встречаемся и приветствуем друг друга словами такими значительными, такими содержательными: «Христос воскресе!», и отвечаем: «Во­истину Он воскрес!» Но если кто-либо, стоящий неподалеку, скажет одному или другому из нас: «Ты говоришь, что Христос воскрес? Ты знаешь доподлин­но, что Он воскрес? А ты — ты подтверждаешь эти слова и говоришь, что воис­тину Он воскрес; ты, наверное, знаешь, что это правда? Вошел ли Он в твою жизнь? Изменил ли Он как-то твою жизнь? Преобразил ли Он тебя? и твою семью? и всех твоих друзей и знакомых, которые произносят эти слова с та­ким же вдохновеньем?» — что бы мы могли на это ответить?

Мы веруем, мы знаем доподлинно, что это так; но как нерешительно, непрочно. Вера апостолов, учеников была страстной, трепетала жизнью, потому что воскресение Христа преобразило их жизнь. До этого они существовали, и когда Христос вступил в это существование, то существование стало Жизнью. Существование было подобно кусту в пустыне, который мог ожить от ро­сы, мог ожить от дождя; и внезапно ученики Христовы стали как куст, горящий в пустыне. Это не был просто куст, ставший живым, тогда как другие кус­ты иссыхали, это был куст, который свидетельствовал о чем-то за пределами понимания: что куст, купина, может гореть не сгорая.

Это то, чем должна быть Церковь; и каждый из нас — Церковь. Мы должны быть такими людьми, которых другие встречают и не могут понять — что с нами произошло? Почему мы так ни на кого не похожи, хотя и не чуждые? Та­кие же люди, с той же глубокой, интенсивной человечностью, но более интенсив­ной, более определенной, какой другие не могут для себя представить…

Мы должны ставить перед собой этот вопрос все время; христиане всяческо­го рода, грамотные и неграмотные, сведущие и неученые встречали собратьев-христиан по всему миру, и каждый из них поражал внимание каждого другого. Не потому, что они с возбуждением говорили о Христе или о вечной жизни, или о своей вере, но потому что встретить человека, который ожил, который стал обладателем вечной жизни на земле, было нечто, чего не было в опыте других людей.

И если только мы не станем, каждый из нас, лично, Купиной Горящей, если только мы не станем, совокупно, Купиной Пламенеющей, мы не принесём благо­вестия в мир. Мы сейчас подобны одной из маленьких идеологических или мисти­ческих сект, у которых свои представления о вещах, к которым некоторые люди примыкают, потому что находят эти представления привлекательными, а другие отвергают, потому что находят их несуразными. Мы должны стать значи­тельными для мира, не какой-либо странной, эксцентричной деятельно­стью или поведением, но стать непохожими, единственными, неповторимыми, так, чтобы каждый, встретив нас, посмотрел бы на нас и сказал: я встретил кого-то, кто «не как все»… Не оригинала, не эксцентрика, но кого-то, кто во всей своей хрупкости обладает чем-то, чем не обладает никто другой, по силе и величию.

Будем ставить перед собой этот очень, очень простой вопрос: мы гово­рим друг другу «Христос воскресе», и «Воистину воскресе»; знаем ли мы, что это правда? И если не знаем, что, это, правда, будем ставить себе еще дру­гие вопросы, испытующие вопросы: почему это не является правдой, интенсивной, славной, в нашем опыте? Когда нас крестят, когда сама наша плоть, бывает, пронизана Христом, когда наш ум преобразуется умом Христовым, как дрожжи преобразуют тесто, мы должны быть в мире этими дрожжами, кото­рые есть жизнь. И, не потому что у нас другое мировоззрение, но потому что жизнь в нас должна быть жизнью другого качества.

Будем всматриваться в себя, и стараться найти внутри самих себя присутствие Христово. И мы обнаружим, что это присутствие — требовательное присутствие, оно не мирится с тем, что мы провозглашаем Христа своим Богом и Господом, а живем так, словно никогда не слыхали Его учения: Кто любит Ме­ня, исполнит заповеди Мои, — говорит Господь…

Впереди у нас еще несколько дней перед тем, как в последний раз в этом году мы будем приветствовать друг друга этим потрясающим привет­ствием. Не сказал ли апостол Павел: Если Христос не воскрес, то мы самые несчастные из людей? — потому что тогда вся наша проповедь, вся наша вера — марево, фантазия… Спросим же себя, поистине ли воскрес Христос, и будем всматриваться в себя, в свое тело, свою душу, свой ум, во всё, что в нас есть Божественного Присутствия. И другие, может, смогут поверить, во спасе­ние. Аминь.