Понедельник
В течение Страстной недели на утрени поётся короткое песнопение, предупреждающее нас о том, что Господь грядет, что Господь к нам идет. Слова этого песнопения по-славянски: «Се, Жених грядет в полунощи, и блажен раб, его же обрящет бдяща, недостоин же паки, его же обрящет унывающа; блюди убо, душе моя, не сном отяготися, да не смерти предана будеши, и Царствия вне затворишися, но воспряни зовущи: «Свят, Свят, Свят еси, Боже, Богородицею помилуй нас…».
Жених, о котором говорится здесь, конечно, Господь; и назван Он Женихом, потому что Он — предмет беззаветной любви и преданности всякой живой верующей человеческой души и всей Церкви в ее совокупности. И Он идет к нам из мрака, как Свет. Это мы знаем опытно, как бывает иногда, когда мы кого ждем с надеждой и тоской, стоя в ночи, и вдруг видим приближающийся свет, и это он, ожидаемый, любимый. Так всякая душа должна ждать прихода Господня. Не того последнего явления Господа, которое мы называем концом мира, Страшным судом, а того ласкового, теплого, любовного прихода, который совершается в душе, когда ее коснется Божия ласка, и вместе с этим в ней и для нее блеснет Божия правда. Потому что этот Жених, желанный, любимый, Которого мы ожидаем — Бог наш, чистый, праведный, правдивый, и Его ожидать надо всей правдой жизнью и всей правдой души. В этом и заключается призыв: «Блажен, кто Его ждет и бодрствует, кто не унывает, т.е. не засыпает, не дремлет, в ком сердце так живо, ожиданье так напряженно, что он не может заснуть в ожидании приходящего Господа…» Мы призваны все в нашей духовной жизни к бодрствованию, к тому, чтобы быть живыми, напряженно жить всеми силами души. Апостол Павел говорит: «Спешите творить добро, пока есть время, ибо дни лукавы, т.е. время проходит неприметно. Вы думаете, что еще есть время, — а его не станет, будет поздно». И вот в эти дни Великого поста Церковь нас призывает к особенному бодрствованию, потому что мы через несколько дней будем стоять лицом к лицу с самым страшным и самым великим, что случилось в человеческой истории: Господь Бог, ставший человеком по любви к нам, желая во всем с нами слиться, кроме зла, кроме греха, за нас и из-за нас отдает Свою жизнь. Через несколько дней мы будем присутствовать на суде людей грешных над праведным Богом, на Его осуждении, на Его смерти. И как не ждать любимого Жениха, Который через несколько дней Свою жизнь отдаст, но перед тем коснётся нашего сердца светом и любовью!
Среда
Из богатого материала евангельских чтений и церковных песнопений я хочу обратить ваше внимание сегодня, в Великую среду, на один евангельский отрывок. Христос пришел в дом одного из фарисеев. Тот его принял с честью, но без теплоты: не умыл Его ноги, как это делалось тогда для странников, не дал Ему масла, чтобы помазать волосы, а усадил за стол и повел с Ним, вероятно, духовную, религиозную беседу. В дом вкралась женщина-блудница, женщина плохой жизни, оскверненная. Она слушала и, заплакав, разбила над ногами Спасителя Христа сосуд с драгоценным миром, т.е. благоухающим маслом, и стала мазать Его ноги, плакать над Ним, и утирать Его ноги своими волосами распущенными. Фарисей возмутился: «Как это — пророк, святой, утверждающий, что Он — Сын Божий, — и не знает, какова эта женщина, что она — блудница? Что прикоснуться она к Нему не смеет, как бы она Его не осквернила?!… Христос уловил его мысль и ему сказал: «Когда Я пришел сюда — ног Моих ты не вымыл, а эта женщина своими слезами омыла их; масла ты не дал, чтобы помазать Мою голову, — она драгоценным миром помазала Мои ноги; и вот Я тебе говорю: за то, что она возлюбила много, простится ей много…» Какая в этом надежда для нас! Как светло слышать такие слова Спасителя! Мы все грешим; правды в нас до конца нет; нет такого человека, который был бы безгрешен, без вины. Но всякий может сохранить в себе чуткое, любящее сердце. Нет такого человека, который не мог бы воскресить в себе детскую чуткость и любовь. И если мы только можем отозваться на святыню, на правду, на истину, на красоту всем сердцем, заплакать, отозваться всей душой, то даже грешный человек делается Богу приемлемым, потому что неправды наши Он может простить, грехи наши Он может очистить, но одного, как говорит Максим Исповедник, даже Бог не может сделать: «Он не может заставить человека Его любить, потому что любовь — предельный дар человеческой свободы.» И в этом слава и радость наша, что любовь — это единственное, что мы можем подарить Богу и подарить человеку. Всё остальное мы можем от Него получить, но это 0н может получить от нас. И какое это счастье, что мы можем Богу это дать!
Пятница
Это день смерти Спасителя Христа на Кресте. Какое отношение может иметь Его смерть к нашему спасению? Это надо понять, мне кажется, следующим образом. Человек и Бог грехом человеческим разъединены, разошлись, и человек себя утвердил, как самостоятельное начало, как нечто имеющее самобытность и право на самобытность, отверг Бога и отвернулся от Него, пошел своими путями. Но эти пути к жизни не ведут, а только к смерти, только к разрушению. И это мы видим из истории всего человечества: как только оно отвращается от Бога, начинается крушение общества, крушение семьи, крушение счастья. И вот Бог стал человеком; в Себе Он соединил эти две крайности и это противоположение; в Себе Он вместил конфликт человека и Бога. И в этом конфликте Он, с одной стороны, до конца, безусловно стал солидарным с человечеством, и до конца, безусловно остался верным и солидарным с Богом. И потому что Он остался верен Богу до конца и без предела, Он стал неприемлемым для человечества, был исключен из человеческого общества, был осужден на смерть и погублен. Но потому что Он захотел до конца, по любви Своей к нам, остаться воедино с человечеством, Он должен был претерпеть не только физическую смерть, которая всем нам предлежит, но также и самое страшное в человеческой судьбе — разобщение с Богом. На кресте Он вдруг потерял как бы сознание Своего единства с Отцом, претерпел, как один русский мыслитель сказал, метафизический обморок, и воскликнул: «Боже Мой, Боже Мой, зачем Ты Меня оставил?». И в тот момент, когда Он слился с последним ужасом человеческой судьбы, Он умер. Но эта смерть была пределом любви Божией к человеку, пределом любви Спасителя Христа, Который оказался готовым всё потерять, чтобы только не оставить без любви человечество. И этой любовью, этой смертью мы спасены. И это составляет содержание евангельских чтений Великого Четверга, чтений Великой Пятницы, службы положения во гроб Спасителя и службы Его погребения. Но в конце этой службы, зная, что смерть — не последнее слово, а только временная победа, — в конце этой службы мы воспеваем уже грядущее воскресение: «Воскресни, Господи, — восстани, Господи!» — потому что мы знаем, что Христос победил рознь между Богом и человеком, что побежден грех в самом существе, и что Воскресение уже настало, победа одержана.
Суббота
Служба утра Страстной субботы очень своеобразная. В середине храма стоит надгробие с иконой Спасителя Христа, лежащего во гробу. В течение литургии священники уже переодеваются в пасхальные одеяния. Что же это обозначает? Как же можно, с одной стороны, видеть гроб Господень и Христа как бы еще не воскресшего, и вместе с этим воспевать, тихо, но с полной верой, воскресение Христово? Дело в том, что мы исповедуем, как я говорил уже в прошлой беседе, что победа Христа над адом, над злом, над рознью между человеком и Богом уже одержана. После смерти всесвятая, непорочная душа Спасителя, потому что Он умер от потери общения с Отцом, сошла туда, куда всякая душа человеческая сходила до Его победы — во ад. Но не в тот ад, о котором мы, христиане, привыкли говорить, в место мучения, а в более, может быть, страшный ад, в который верил Ветхий Завет: в то место, где нет Бога, где Бога не может быть, потому что туда сходят души тех, которые на земле Его потеряли. И потеряв как бы Бога — я уже говорил об этих страшных словах «Боже Мой, Боже Мой, зачем Ты Меня оставил?» — потеряв как бы Бога по солидарности со всем человеческим родом, Христос душой Своей бессмертной сходит в это место пустоты, в эту пустыню духа. И в эту пустыню Он приносит Божество: Он как Бог входит в те глубины, где Бога не было. И в этот момент победа одержана до конца. Воскресают, встают в ликовании все души, которые когда-то были заключены в этом аде. Побеждены все злые силы. И хотя до нас весть об этой окончательной, торжественной победе еще не дошла, она дойдет до нас в ночь с субботы на воскресенье, на пасхальной заутрени, — мы знаем, знаем уже тысячелетия из опыта Церкви, из свидетельства Божия, провозглашенного святыми, что победа уже одержана, и что Христос теперь во гробу не измученный, а, как говорится в церковной песни, уснувший, упокоенный, отдыхающий от страшных дней страстей. И вот мы ликуем уже. Ликуем, как бы зная, но не видя. И в этом, может быть, и есть самое существо веры: вера — это уверенность, именно уверенность в том, что не видимо очами: мы знаем и ликуем, и уже готовы петь «Христос воскресе», но ждем, чтобы эта весть была нам провозглашена. И тогда победа захлестнет не только преисподнюю, не только будет известна в таинственном раю, в мире Божием, но захлестнет собой и земной шар ликующим «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав!»