Три беседы о церковных праздниках. Часть 1

Я хочу говорить о значении больших церковных праздников для нас, потому что для очень многих оно неясно. Большие праздники христианского года являются как бы поворотными пунктами в истории человеческого спасения. У них, поэтому, есть два аспекта: с одной стороны, в какой-то мо­мент времени что-то действительно случилось в истории с кем-то или с целой группой людей, драматически участвовавших в данном событии. Говорю «драматически», а не «трагически», по­тому что некоторые праздники полны глубокой, дух захватываю­щей радости, другие же исполнены печали. Эта радость и печаль связаны или с Господом Иисусом Христом, Сыном Божиим, ставшим Сыном человеческим, или с Той, Кого мы зовем Матерью Божией, ибо чрез Нее вошел Бог в человеческий мир и в космос, частью которого мы являемся. Или же праздники относятся к святым Бо­жиим, к людям, которые героическим усилием отдали себя Богу и сделались частью Его плана и Его дела спасения.

С другой же стороны, если так смотреть на праздники, мы видим их спасительное действие, и они воздействуют на нас непосредственно. То, что когда-то случилось, есть не прос­то достопамятное событие, завершение какого-то определенного периода, а начало чего-то, что продолжается изо дня в день, по мере того, как мир приближается к своей конечной стадии, к Судному дню, к своему Концу и Началу.

Я хотел бы обратить ваше внимание на то, что в Священ­ном Писании, противно обычному греческому словоупотреблению, «конец», «исполнение» дано не в среднем роде, не «то эсхатон», а в мужском: автор книги Откровения хорошо знал греческий язык, но он употребил необычную греческую форму слова, потому что «конец» у него значит не то, что должно случиться, но Тот, Кого мы должны встретить, Кто — начало и конец. Альфа и Омега, суд и в то же время исполнение.

С этой точки зрения, события, на которые указывают цер­ковные праздники, повторяю, касаются нас непосредственно; они сделали наш мир коренным образом отличным от того, каким он был раньше, и мы — неотъемлемая часть этой тайны спасения, — опять-таки, в двух отношениях. С одной стороны, мы — поги­бающие и требующие спасения; мы связаны с тайной спасения на­шей верой и надеждой, нашей жаждой спасения, раскаянием, реши­мостью. Мы — «спасаемые», и всё, что представлено нам в празд­нике Церкви, что показано нам литургически, воздействует на нас непосредственно, потому что всё это случилось для того, чтобы мы наследовали жизнь, а не смерть, исполнили свое наз­начение, а не потеряли его безнадежно и навсегда. Но, с другой стороны, если мы христиане, если в какой-то мере мы стали на сторону Христа и наш выбор нашел выражение в Божественном действии, приобщившем нас Телу Христову, и сделал нас Его живыми членами, храмами Святого Духа, и поодиночке и соборно, если правда, что наша жизнь сокрыта со Христом в Боге, то мы стоим в особенном отношении к тем Божественным действиям, к тем событиям, Божественным и человеческим, на которые ука­зывают праздники. Мы не только «спасаемые», — мы посланы Жи­вым Богом в мир, в котором мы живем, посланы для того, чтобы спасение стало действенным, чтобы дело, начавшееся этими решающими событиями, развивалось исторически и стало спасаю­щей и преобразующей реальностью для всех, с кем мы имеем дело.

Мы посланы как овцы среди волков, как сказал Сам Христос Своим ученикам, — а они передали нам; посланы, как Он был послан Отцом. Но мы не сможем войти в сумрачный мир для того, чтобы разогнать тьму, если мы не поймем и не станем участниками тай­ны спасения, которое открывается нам в праздниках Церкви, и в этом смысле, если мы не научимся, мы не сможем научить дру­гих; если мы не берем, мы не можем давать; если мы не получа­ем от Бога, нам нечего передать другим. Участие в церковных праздниках не просто благочестивое упражнение и литургическое событие, но событие, которое через литургию, то есть, совмест­ное поклонение всех верующих, дает нам новое понимание значе­ния праздника и делает нас участниками на еще более глубоком уровне того, что не только было, но есть.

Возьмем пример: Воскресение Христово случилось в опре­деленный день в человеческой истории, в данный, хотя неизвест­ный час ночи; оно принадлежит истории, как поворотный пункт, как решительно разделяющая черта. Но воскресший Христос с на­ми, вчера, сегодня, завтра и вовеки Тот же. Он среди нас. Он — Эммануил, то есть, С нами Бог… В этом смысле Воскресение современно каждому из нас, столетие за столетием; это не со­бытие в прошлом, а событие, в котором мы участвуем в настоя­щем изо дня в день, из часа в час, вовеки. Именно в этом смысле можно говорить о других событиях литургического года. Рождество Христово, день Воплощения — это день, когда Бог вступил в наш мир видимо, осязаемо, слышно. Я говорю «ви­димо, осязаемо, слышно», повторяя слова святого Иоанна в его Послании, где он говорит, что апостолы проповедовали то, что их руки осязали, их глаза видели, то, что они слышали и испытали, не только как-то духом, а опытом всего человека, кото­рый дал им новое познание Бога, и Человека, и всей челове­ческой и космической реальности. И самое событие Воплощения — нечто большее, чем то, что случилось в Вифлееме холодной но­чью, в одинокой и унылой пещере. Это событие, которое пребы­вает с нами, потому что через него Бог вошел в человеческую судьбу, соединил Себя с материальным строем тварного мира, и с того времени Бог стал сроден миру так, как раньше Он не был.

Конечное исполнение этого в Вознесении Господа Иисуса Христа; и мы видим не только человека, — ибо Он — истинный че­ловек, вовеки — сидящего одесную славы, но мы видим всю мате­риальную сущность тварного мира в сердцевине Божественной тайны.

Вот три примера, просто чтобы подчеркнуть тот факт, что события, которые Церковь нам представляет литургически, в молитвах и последованиях служб, действительно произошли в прошлом, но тоже, что они остаются изо дня в день, пока мир стоит, конкретной, сильной реальностью настоящего времени. В этом смысле, жить и понимать эти события изнутри, провоз­глашать их и показывать все разнообразие и богатство челове­ческих возможностей, является нашей задачей, как христиан. Необходимо, чтобы эти события нас преобразили сперва участи­ем в них, во-вторых, — пониманием, в-третьих, — возрастани­ем в близости к ним, ибо 6ез этого они останутся внешними фактами, чуждыми и не касающимися нас.

Я хочу отметить некоторые характерные черты богослуже­ний, которые относятся к этим событиям. Во-первых, литурги­ческое действие, а в особенности — таинство или такая служба, в которой преображающая Божественная деятельность бывает нам явлена — есть действие всей Церкви. Литургическое действие есть нечто совершаемое Церковью видимой и невидимой; оно касается Бога и людей, оно затрагивает вечность и время. В таинствах оно пронизывает время вечностью и так сплетает историю и эсхатологию, что события прошлого переходят в на­стоящее, сильно действуя в пределах времени, в котором мы живем.

Не надо также забывать, что «лаос», народ Божий — нечто большее, чем нам, часто, кажется. Народ Божий — не прос­то те люди, которые слышали и читали, не те люди, которым было откровение от пророка или Священного Писания. Это те люди, которые через слово, сказанное или написанное, получили личное познание, личный опыт; это те люди, для которых слова оказались дверью к новому опыту и познанию. Народ Божий, это не те, которые имеют Библию; строго говоря, народ Божий это те, которые могли бы ее написать и провозгласить. Это те лю­ди, которые из глубины своего знания, своего опытного позна­ния Бога, могут говорить о Нем так, как говорит Священное Писание; и мы должны это помнить, ибо мы призваны быть наро­дом Божиим, и мы не имеем права удовлетвориться неполным ис­полнением нашего призвания. Новый Израиль унаследовал не книгу, а опыт; Новый Израиль, то есть Церковь, не унасле­довал знаний, а был посвящен в знание. Столетиями дверью было слово, слово, сказанное и слово написанное; для Нового же Израиля дверь к познанию Бога, к познанию дел и путей Божиих есть Слово, и Христос назвал Себя дверью…

И так, литургическая постановка праздника основана на современном, непосредственном опыте того, о чем говорится; бо­гослужение не есть поэтическая разработка воспоминаний о прош­лых событиях, а участие изо дня в день в событиях, которые вечно звучат и властно действуют в мире. Это богослужение включает видимую и невидимую Церковь, потому что его корни в Боге, оно развивалось во всех поколениях, и должно нас захлестнуть, окружить, иначе мы будем исключены именно из тех со­бытий, о которых богослужение говорит и которые оно раскры­вает.

Опубликовано: «Беседы о вере и Церкви». – М.: «Омофор», 2017; Соборный листок № 28, май 1972; № 29, июнь 1972; № 30, июль 1972.