У постели больного ОНЛАЙН

Болезнь, когда это не сиюминутная боль, а длительное состояние, поднимает и другие вопросы: страх, тоску, различные трудности, физическую боль. Того, что я сказал о физической боли, пока достаточно; но к болезни можно относиться и творчески, не как к поражению, но как к моменту, с которого жизнь может начаться по-новому. Я помню человека, которым я очень восхищался, человека глубокой духовной жизни, который заболел раком. Он еще не знал природы своего заболевания; знал только, что жизнь остановилась, и теперь он лежит беспомощно в постели, и никто не может сказать, как долго это продлится. Он очень переживал о недоделанных делах, беспокоился о людях; и в своей постели он все еще жил так, будто был погружен в суматоху жизни. Я навестил его в первый день его пребывания в больнице и напомнил ему, что уже не один год он говорил мне о своей мечте — чтобы жизнь остановилась, чтобы он мог выйти за пределы времени, перебрать все свое прошлое, рассмотреть и глубоко осознать всё, чем он был и что происходило с ним, чтобы сделать следующий шаг с новой зрелостью. Я заметил ему, что, несмотря на такие разговоры, он никогда не давал себе возможности остановить поток жизни, и вот теперь такая возможность пришла, Бог вмешался и сказал: «Пусть остановится время, ты теперь вне времени, ты можешь ничего не делать, другие будут заботиться о тебе, все, что ты можешь, — это быть собой». И я предложил ему начать вспоминать прошлое, критически оценивать его, выносить суждения, наводить во всем порядок, дать возможность тому, что было в его прошлом неправильного, уйти в небытие, а правильному — вырасти и созреть. Он провел несколько месяцев, обдумывая свою прошедшую жизнь, приводя в порядок все свои отношения, пытаясь преодолеть все обиды, всякую горечь, всякий страх, постепенно освобождаясь от своего прошлого, становясь хозяином созидательного и  наполненного смыслом опыта, а не будучи пленником боли, которая ранила и разрушала его. И я помню, что позже, когда его тело начало становиться все слабее, он сказал мне: «Как удивительно: мое тело умирает, но я никогда не был так глубоко и так реально жив, как сейчас». Он достиг того момента, когда его способность воспринимать жизнь зависела уже не от состояния тела, но от жизни его глубинного «я». Он чувствовал себя живым не потому, что был физически здоров, но благодаря чему-то более глубокому и несомненному; и когда это что-то стало приближаться, он встретил его без страха, потому что теперь знал: его тело может рассыпаться в прах, но в себе он обнаружил нечто, способное жить самостоятельно, независимо от состояния тела.

И это приводит меня к вопросу о встрече со смертью вообще; я скажу всего несколько слов только по поводу страха и боли, и страданий, которые она может вызвать. Как ни странно, несмотря на то что все мы точно знаем, что смерть придет, никто нас не учит тому, как ее встречать; смерть «отодвигается», смерть исключается из нашего сознания. Не только сами мы по малодушию пытаемся не думать о ней, но и никто из окружающих не помогает нам, или нам пытаются помочь, когда смерть уже маячит поблизости со всем своим ужасом, всей своей таинственностью и когда, возможно, уже слишком поздно думать о ней глубоко, спокойно, чтобы встретить ее осмысленно. Я думаю, что наше отношение к смерти основано на некоторых отрицательных моментах: страх, недостаток веры, отсутствие опыта соприкосновения с вечностью, того основного опыта, который обнаружил в себе этот человек по мере освобождения от зла, от всего, что убивает, от обид, от ненависти, от всего, что его связывало. Но есть также и положительное основание, о котором мы никогда не думаем, по крайней мере, я не встречал никого, кто так мыслит. Можно подготовить людей к тому, что знаешь сам; учитель может научить чему-то, потому что сам знает это. Можно вести людей по пути, которым ты прошел, можно говорить о том, что есть в нашем собственном опыте, но никто из нас не может говорить так о смерти. Можно говорить о постепенном умирании тела, которое больной или стареющий человек может ощутить, исследовать и познать очень глубоко. Это переживание может быть полным воодушевления, а может быть пугающим; но никто не способен говорить о подлинном опыте прохождения через врата смерти в неведомое, в таинственное, в ту область, которую мы знаем только верой, только обетованием Божиим, только данным Им откровением.