Воскресенье после Воздвижения

Во имя Отца и Сына, и Святого Духа.

Мы совершаем сегодняшнее воскресное богослужение, а также и священническое рукоположение, осиянные светом Возд­вижения Креста Господня.

С каким ужасом видели современники распятия восход Господа на Голгофу: Матерь Божия, Которой действительно меч прошел сердце, когда Она видела Сына Своего, незаконно осужденного на смерть, идущего на эту смерть, как агнец идет на заклание; ученики Спа­сителя, бессильные Его защитить и испуганные толпой; и все те, которые любили Его и которые и теперь продолжали Его любить в Его поражении, смотрели на это страшное шествие, и не видели ничего, кроме ужаса, страдания и неминуемо грядущей жестокой смерти. А вокруг них — толпа, которая с облегчением смотрела, что вот, наконец, Христос умрет.

А потом прошли столетия; царица Елена захотела отыскать крест, на котором ее Господь, ее Бог, ее Спаситель отдал жизнь за спасение мира. Крест был чудом найден и явлен ей и верующим града Иерусалима; что же они увидели на этом кресте? Это не было больше орудие пытки, смерти, ненависти, убивающее Человека, в Котором люди когда-то не увидели сияния Бога, воплотившегося; видела Елена и ее спутники победу: знамение победы, которое Константин увидел в небесах, когда увидел там крест и начертание: «Сим победиши…» Это не было больше орудие пытки — это была Божия победа; но не только Божия победа: победа человека, человечества в Нем и, через Него, над грехом, над страданием, над Богооставленностью; средостение, разделявшее Бога и человека, пало, и теперь крест был орудием этого соединения неба с землей.

И когда мы слышим сегодня слова евангельские о том, что «если кто хочет по Мне идти, тот да отвержется себя, да возьмет крест свой и да грядет по Мне», — мы не можем думать только о голгофском шествии, но мы можем думать одновременно о всей целокупной Тайне Христа: о том, что это значило: крест смерти и крест воскресения. И поэтому, когда мы слышим Христа, призывающего нас отвергнуться себя, забыть о себе — как это должно было бы быть естественно сделать, видя, как нас полюбил Бог, какой любовью нас любит Спаситель Христос, Человек Иисус Христос, как Его называет апостол Павел… Если мы кого любим, если кого почитаем — как легко нам бывает забыть о себе и обо всем, что ему чуждо и враждебно, и думать только о любимом, почитаемом! Не отвергаемся ли мы даже внутренне, в самих себе, от того, что есть причина его изверженности, его или ее неприятия и его или ее страдания и возможной смерти? О, да — мы от этого отказываемся.

И когда мы увидим во Христе Бога любви, ставшего человеком для того, чтобы жить и умереть за нас, когда мы обнаружим, что и кто Он — тогда, действительно, мы можем положить свою жизнь за Него, отвергнуться себя, забыть себя; совершенно и полностью? — Нет! Потому что на каждом шагу мы должны завоевывать, отвоевывать Царство Божие; оно дано, предложено, оно открыто — да; но нам надлежит взять то, что предложено, что дано, взять геройски, великодушно, дерзновенностью сердца…

Вот так должны были бы мы все думать о Христе: что Ему дорого, что Ему значительно, то, ради чего Бог человеком стал, должно бы быть для нас самым важным, единственно значительным до конца, если бы только нас соединяла со Христом любовь подлин­ная, всецелая, которая превращает человека в купину неопалимую, в горение Божественной Любви на земле. Тогда так легко было бы на каждом шагу забывать о себе, и взять крест, крест победы, знамение победы, и идти в мир творить волю Божию.

О том, как в этот мир идут с этим крестом, мы знаем из апостола Павла, из его послания к коринфянам: два раза он описывает нам крест­ный путь, который в конечном итоге является путем победы…

И вот сегодня наш друг, брат, дьякон Сергий стал свя­щенником. Он соединится со священством Христа, Который нача­л с того, что Самого Себя принес в живую жертву для спасения мира, Который нам оставил и таинства, которыми мы обновляемся и освящаемся… Сегодня отец Сергий вступил на путь Господень; и он должен услышать слова Спасителя, говорящего Иакову и Иоанну: «Готовы ли вы пить Мою чашу, готовы ли вы погрузиться в ужас Моих стра­стей? — и, как они, он ответит: Да, Господи!..» Но вот, как бы он, как бы мы все ни любили Господа, как бы остро и много мы ни поняли, что мы хотим быть воедино со Христом, что мы хотим быть Его учениками, мы раз за разом должны будем тут же прибавить: «Господи, верую! Помоги моему неверию, моему недоверию, моей хрупкости…» И он тоже скажет Господу, как говорим все мы, вслед за апостолом Петром: «Кто же может спастись, если путь спасения таков?..» И он услышит слова Христовы: «То, что невоз­можно людям, возможно Богу…» Может он вспомнить и слова апостола Павла, как он молил о силе для того, чтобы совершить невозможное дело своего служения; и то, как Спаситель ему ответил: «Довольно тебе Моей благодати — сила Моя в немощи совершается»; то есть: «Отдайся Мне, будь гибок в Моей руке, будь прозрачен Моему свету, не прилагая своих сил, дай Моей всесильной власти действовать во спасение всех…» Апостол Павел это испытал; он знал, что это прав­да; и поэтому дальше, в другом месте своих посланий, позже в течение своей жизни, он сказал: «Всё возможно для меня в укрепляющем меня Господе Иисусе Христе!..»

Будем молиться, чтобы то, что сейчас мы пережили, и в страстных видениях Креста, и в чуде Воздвижения Креста Господня, в ужасе распятия и в торжестве и сиянии победы, и в том, что нам обещает Христос, если мы только будем Ему верны, совершилось сегодня рукоположением Сергея: чтобы благодать Божия, данная ему и через него всем, кого пошлет ему Господь, покорила его, наполнила его, чтобы у него была смелость сердца, величие души, величие подлинного человеческого достоинства открыться ей, принять ее и быть готовым идти за Христом, куда бы он ни пошел, помня, что путь на Голгофу идет дальше, за Голгофу, за предел гроба: он идет к воскресению, а за пределом воскресения — к тому моменту, когда мы можем видеть Человека, восседающего в славе Божией одесную Отца. Аминь.