Всенощная под Покров Божией Матери

Во имя Отца и Сына, и Святого Духа.

Второй раз мне дано служить в этом храме; и с обновленной ра­достью пришел я к вам сегодня — не только с моей радостью о том, что мы с вами предстоим перед Богом вместе, как одно тело, одна душа, забывая всё, что нас разделяет, хотя бы на то короткое вре­мя, когда Христос посреди нас, когда мы все взираем только к Богу и когда наше сердце открывается под действи­ем Его благодати; но сегодня еще две радости могут наполнить наши сердца.

Первая — это самый праздник Покрова Пресвятой Богородицы, в канун которого мы вступили. Рассказ о Покрове — один из самых див­ных рассказов — раскрывает перед нами чуткость русской души изна­чально. Рассказ идет о том, что славяне, наши предки, хотели взять Царьград, Константинополь поздних дней, и что Божия Матерь простер­ла Свой покров над городом христианским, над городом, который слу­жил и поклонялся воплощенному Богу, Сыну Ея, и буря разнесла рус­ские ладьи. Греки надолго забыли об этом празднике, но русские ни­когда этого не забыли. Их не ранило то, что они явились предметом как бы гнева Божией Матери; они изумились перед той любовью, перед той защитой, которую Божия Матерь простерла над теми, кто любил Сына Ее Единородного. И мы сегодня, как наши предки, после многих столетий радуемся этому празднику, потому что в этот день Божия Матерь простерла Свой покров не только на град Константинопольс­кий, но над всеми христианами, которые нуждаются в милости Божией и в защите.

И если подумать о Божией Матери, о том, что Она — хрупкая девушка: Она не силой защищала Свой народ, Она защитила Свой народ, город Свой — молитвой Своей, предстоянием, мольбой перед Богом: «Пожалей, потому что Мое материнское сердце не может вынести мысли о том, что те, которые Тебе предали свою жизнь, могли бы быть Тобой оставлены…»

Любовь бесконечно хрупка, любовь бесконечно как будто немощна, а вместе с этим нет ничего крепче и сильнее любви. Ветхий Завет нам говорит о том, что любовь, как смерть, крепка. Она может устоять перед лицом смерти. Могут умереть самые близкие, дорогие нам люди, а любовь наша к ним только разгорается больше, делается глубже, делается чище, и делается теперь не только временным переживанием, но вечным чувством единства в Боге. Вот такою любовью любит нас Божия Матерь.

И Россия с ранних лет была посвящена Божией Матери, Пресвятой Богородице. Киев уже имел храм Ея имени. И Божия Матерь является как бы покровительницей Руси, не только христиан в ней, но всех тех, ради которых на землю пришел Ее Сын, Божий Сын, ради которых Он жил, учил и ради которых Он У М Е Р, чтобы они могли поверить в Его любовь, ради которых Он умер, чтобы иметь право, когда Его распинали на кресте, молиться Богу и Отцу, говоря: «Отче, прости им, они не знают, что творят…» И это слово Он оставил нам как завет, как завещание. Каждый раз, когда мы являемся жертвой чего бы то ни было — домашней ли распри или государственной борьбы, вой­ны или жестокости — мы должны научиться не словами только, а всей душой, всем телом нашим, если нужно, сказать: «Прости им, Отче, они не знают, что творят, я не стану на Страшном суде перед Тобой обвинителем этих заблудших людей, я стану перед Тобой, гово­ря: «Прости, прости, они же были безумны, они были слепы!..» Вот чему нас учит Матерь Божия, чему нас учит наша вера христиан­ская.

И другой повод к ликованию у нас сегодня — это причисление к лику святых двух патриархов Российских, двух патриархов Москов­ских: первого патриарха земли Русской Иова и первого патриарха, вступившего на престол древних святителей после более чем двухсотлетнего перерыва, Тихона. Тихон — наш современник. Как редко бывает, что мы можем причислить к лицу святых человека, которого еще некоторые — может, и многие — помнят. Я помню, как в церквах мы молились о патриархе Тихоне, как мы плакали о его смерти, как мы возносили наши молитвы, с надеждой, о местоблюстителе Петре. Патри­арх Тихон для нас за рубежом был тем связующим звеном с потерянной родиной на не обретённой чужой земле. Через него, потому что вся крещенная Русь молилась за него как за своего Первосвятителя, по­тому что он предстоял Богу, моля, моля, УМОЛЯЯ Его о помилова­нии Русской земли, растерзанной и войной, и междоусобицей и ненави­стью и кровью — и мы, вдали, как бы брошенные за пределы нашей родины, которая была единственной нашей земной любовью, мы знали, что в нем мы — одно с Русской землей, с нашей Родиной потерянной.

Он человек старых времен, и он вошел в новое время; мгновенно, в течение самого короткого времени ему пришлось вглядеться в совершающееся, и из глубин мудрости, которую ему давал Господь, он вглядывался в события и в небывалые новые обстоятельства, искал путей Божиих; и он их обрел, и он вывел Церковь на правильный, верный путь и исповедничества, и верности своему народу и своей земле. Как это дивно! Какой это подвиг человеческой души — суметь оторваться от всего того, что было его прошлое, и войти, уже зре­лым, стареющим человеком, в новую жизнь, такую страшную, жизнь разделенности, крови, страха, боли. Какая для нас радость думать, что он молится о нас!.. Но не потому молится он о нас, что мы его причислили к лику святых: он молился о нас с первого дня своего патриаршества, он молился о нас в течение всей своей жизни, он молился о нас из глубины своего страдания, печальника на земле Русской, предстоятеля перед Богом; и он, с тех пор как оставил землю и представ перед Богом, молится о нас.

Но не наше избрание его сделало святым: дивно сейчас то, что настало время, когда земля Русская в целом, Церковь Русская может открыто, ликующе, торжествующе провозгласить святым одного из ново мучеников российских, за кем последовали миллионы людей, окон­чивших свою жизнь мученической смертью за свою веру, за любовь к Богу и за неколеблющуюся любовь и к людям. В его лице мы узнали и провозгласили славу всех тех, которые за последние семьдесят с лишним лет умирали, говоря: «Прости им, Отче, они не знают, что творят!..» И мы теперь познали это, поняли глубину этого, одновре­менно и трагичность, и славу этого, и теперь мы можем не только надеяться, — нет: не только быть уверенными в сердцах наших в том, что он молится о нас, — мы это знаем, Церковь про­возгласила это знание наше, эту уверенность нашу. И мы будем мо­литься теперь не только Святителям, которых мы поминали раньше, но прибавим к ним и Иова, первого нашего патриарха, и первого пат­риарха нового и страшного и дивного времени — патриарха Тихона. Он стоит у грани двух миров, он как бы вратарь, который отверз трагедию российскую благодати Божией. Слава ему, благодарение ему; слава Богу и слава Матери Божией.

Аминь!

Приветствие настоятеля, архимандрита Гавриила:

Ваше Высокопреосвященство, дорогой Владыко Антоний! Мы все — я уверен, что могу сказать от имени всех — очень вам благодарны, что вы сегодня с такой радостью и любовью согласились после столь­ких утомительных дней прийти к нам, и не просто прийти, а всю слу­жбу всей душой помолиться, положить молитвенный труд о всех нас, своей любовью согреть наше сердце и показать нам, что то, что на­писано в Евангелии, можно выполнить, что можно действительно быть живым храмом Бога. Мы Вам, Ваше Высокопреосвященство, очень благо­дарны, что Вы освятили нас Вашим присутствием. Просим у Вас навсегда святых молитв; и Вы будете для нас всегда примером ис­тинного монашества, истинного христианства и истинного самоотвержения в служении людям и Богу.

 Митрополит Антоний:

Храни вас Бог! Радуйтесь! Из радости и из благодарности можно строить жизнь. Учитесь благодарить за всё и радоваться, что нам дано быть Христовыми и тоже нести, хоть краешком плеча, крест Спасителя.

Опубликовано: «Проповеди, произнесенные в России». – М.: Фонд «Духовное наследие митрополита Антония Сурожского», 2014.