Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Радость нам оставил Господь, радость Он нам завещал, и сегодня мы празднуем праздник таинственной радости — радости разлучения.

И радуемся мы сегодня также встрече на земле. Господь нам дал сегодня встретиться. Встретиться — это не значит просто оказаться где-то в одном и том же месте, лицом к лицу. Радоваться встрече можно только тогда, когда встретишь и по­смотришь другому в глаза и в душу, когда уйдешь взором души в глубины человека; тогда встреча совершилась. Иначе мы толь­ко столкнулись и прошли мимо. А в храме, когда мы молимся, когда мы сердцем устремлены вместе, к одной цели, с тем же чувст­вом — как легко встретиться. По-сербски «встреча» — значит «радость». Какое глубокое чувство внушило это понимание!

Но есть радость и в разлуке. Помните слова Спасителя, когда на Тайной Вечере, говоря о том, что Ему надлежит уме­реть, и воскреснуть, и уйти от Своих учеников, Он увидел, что они стали скорбны, и сказал им: Если бы вы Меня действительно любили, вы радовались бы, что Я иду к Отцу… И вот сегод­ня мы вспоминаем этот день, когда совершив трудом, подвигом, кровью дело нашего спасения, Господь почил от трудов Своих в великую, благословенную Субботу, воскрес в славный день Воскресения, а теперь возвращается во славу Отчую, в ту сла­ву, которую Он имел от начала мира и до того, как мир стал. А нам Он все же оставляет радость. И радость не только о том, что Он теперь в славе, которая Ему принадлежит, что нет больше перед Ним крестного пути, Нет скорби земной, а есть прославленность вечная, —  не только об этом радость нам дана. Радость нам дана в том, что теперь, в со­вокупности всего случившегося, мы понимаем путь спасения, и мы видим, что для Бога значит наша земля, как она Ему дорога, и какие непостижимые в ней возможности.

Мы редко задумываемся над тем, что значит для твари, для той самой земли, на которой мы живем, для всего того, что окружает нас, и для людей, которые нас окружают, Воплощение Господне. Бог стал человеком. Теперь среди человеческих имен — Имя Вечного Бога. Разве это не дивно? Разве мы не дивимся и не ликуем, когда в нашем роде и в нашей семье мы можем прочесть имя, достойное любви, почита­ния, благоговения?  И вот в нашей человеческой семье одно Имя вписано, Имя Бога, Который так возлюбил нас, что Он по­роднился с нами, стал одним из нас, и не на время, а навсег­да, навсегда, на веки вечные, потому что воскресший Господь воскрес плотью человеческой, и возносящийся Господь вознесся человеческой плотью Своей.

И не только мы можем радоваться об этом, но радуется вся тварь. Ведь подумайте о том, что представляет собой просто че­ловеческое тело. В нем сосредоточено, можно сказать, всё то, из чего состоит вселенная. Все материалы не только земли, но и неба мы находим в этом человеческом теле; и вот со всем этим соединился Господь. В Его теле соединилось с Божеством неразлучно и навсегда всё, что видимо и невидимо. Разве это не достаточно для того, чтобы ликовать. Думать, что Господь Бог не только нашу человеческую судьбу взял на себя, не толь­ко так породнился с нами, что Он — один из нас, человек среди нас, но что вся тварь, все, все породнилось через воплощение с живым Богом. Наша земля, на которой мы живем, уже не та земля, какой она была до Воплощения, земля, которая как бы лицом к лицу стояла перед Богом — в грехе, в трепете, в бо­рении, в вере, в искании Господа, — нет! Теперешняя земля, это та земля, которую Господь таинственно Себе соединил:, она пронизана Его присутствием, она призвана вся без остатка стать как бы богоприимной: так же как делаются богоприимными хлеб и вино, которые на литургии освящаются Ду­хом Святым и делаются Телом и Кровью Христа, так же как воп­лотился Господь. Разве это не радость?

А дальше? Христос жил, Христос учил. Он на Себе понес все ограничения земли, Он на Себя принял всю человеческую не­нависть, Он был отвергнут — и за что? За то, что Он разоча­ровал людей. Люди надеялись, что Он придет водворить времен­ное царство, победу Своего народа над другими народами. А Господь не для этого пришел. Он пришел призвать собст­венный Свой народ, чтобы вместе с Ним и подобно Ему он был готов жить и умирать ради других. Они надеялись на победу, а им было сказано: «Я вас посылаю как овец среди волков, идите, проповедуйте слово Господне, благую весть любви Господней всей твари. «Как Меня послал Отец, так и Я вас посылаю», — говорил Господь. Это страшно; так любить — страшно нам. Разо­чаровались люди… хотели землю, — Господь предложил небо на земле и крест. Он призвал нас любить, но любить так, как никто на земле любить не может; любить, как Он любит, Его любовью; любить, не ища взаимности, любить, не ища награды; любить не для себя, а для другого.

Ведь часто мы любим друг друга и держим друг друга в плену нашей любви. Как часто людям хочется освободиться от гнетущей любви, которой мы их порабощаем. Нет, этой любви Господь нам не оставил. Он нам сказал, чтобы мы любили, как Отец Небесный любит: и злых и добрых равно. Не одинаково, но равно; не одинаково, потому что на одних радуешься, а о других разрывается сердце; а любишь — так же. Ликуешь, потому что один добр и светел, и плачешь, потому что другой не таков; но любишь равно. И эта любовь должна идти очень и очень дале­ко; Господь нам дал пример (Он Сам это говорит), чтобы мы ему последовали: так любить, чтоб жизнь отдать и смерть по­дарить людям, тому, кто захочет их взять; но вместе с этим, отдав, не поколебаться в любви. Вот почему столь многие от­вергают Господа и не могут Его принять: потому что так любить значит согласиться на смерть. Всякий, кто любит, в какой-то мере умирает. Кто любит, уже не живет для себя, а для дорогого, любимого, родного. Тот, кто любит совершенно, себя забывает до конца, и живет только в том, кого любит, для того, кого любит. Такой любви и тогда испугались, и теперь боят­ся: страшно. А вместе с тем, это одна из дивных радостей, которую нам оставил Господь: уверенность в том, что мы можем так любить, что человек настолько велик, что он даже на это способен.

И еще радость о том, что Господь — вот сегодня мы и вспо­минаем это событие — Господь вознесся на небо. С одной сторо­ны, казалось бы горе, разлука… Нет! Не горе, не разлука — что-то другое. Вознесся Господь плотью Своей, вошел во славу Отчую, сел одесную Бога и Отца, и теперь мы с ужасом и удивле­нием, как говорит святой Иоанн Златоустый, смотрим и видим, что в сердцевине, в самых глубинах тайны Святой Троицы – человек, Человек Иисус Христос. Да, Сын Божий, но и нам родной – ЧЕЛОВЕК. Человечество наше теперь покоится в недрах Господ­них. Разве не можем мы об этом ликовать?

А на земле? А на земле Господь нам обещал не оставить нас сиротами, послать Духа Святого в сердца наши. Кто Этот Святой Дух? Что Он нам принесёт, приносит, — уже принёс и дал? Это Дух сыновства. Через Него мы приобщаемся духу Христову. Кто открывает Ему свое сердце, тот приобщается тому, чем жил Христос: этой вере без предела, этой надежде всепобеждающей, этой дивной и ничем не колеблемой любви. Дух, Который дела­ет нас вместе со Христом детьми Божиими, даёт нам возможность гово­рить Небесному Отцу, Богу нашему: «Отец». Не называть Его больше «Вседержитель», а родным словом Его называть: «Отец», и так к Нему относиться, так обращаться с Ним. И Этот же Дух нас учит, что всякий человек — нам брат, родной, для которого мы должны быть готовы, — нет, «должны» — плохое слово, «долж­ны» — это значит долг, а мы говорим о радости, — готовы поис­тине дать свою жизнь, чтоб только бы он ожил, чтоб и у него возликовала душа, чтоб и он вошел в Господню светлую вечность.

Праздник разлуки… Какая разлука!.. Восходит Господь на небо, и с Собой в тайну Божественной жизни вносит всю тайну человека. Вот мера нашего призвания, вот, что человек представ­ляет собой. Но тогда понятно, почему апостолы могли выйти на проповедь, радуясь и ликуя, не боясь ни гонений, ни преследо­ваний, ни мук, ни смерти, ни изгнания – ничего. Радостью они шли, потому что всё у них было уже: было Небо на земле, была вечность в них самих, и они были в вечности. Вот куда нам надо врастать. Верой, устремленностью мы, может быть, с ними вместе, а на деле нам надо вырасти в их меру, стать такими, какие они на самом деле были: любящими, только любящими, но лю­бящими всем сердцем, всем умом, находчивым, трезвым, творчес­ким умом, всей волей, закаленной, крепкой, самозабвенной волей, всей жизнью нашей, а если нужно — и всей смертью, и не только по любви к Богу, но и по любви к ближнему, ко всякому человеку. Ближний  — это тот, кто в нас нуждается — вот он кто. Проявим же эту любовь к каждому отдельному человеку, кто рядом с нами, и мы вырастем в меру истинной церковной радости. Аминь.

После службы

Спасибо за радость встречи, спасибо за общую молитву, спасибо за пение, и не только за себя говорю, но и за своих спутников. У меня здесь с собой отец архимандрит Петр, — он француз, ставший православным в пятнадцать лет и вот теперь служащий настоятелем французской церкви в Париже, и отец Сергий, с которым мы знакомы тоже лет с… то есть с тех пор, как ему было лет пятнадцать-шестнадцать, он — доцент в университете в Англии и настоятель храма на юге Англии, обслуживает православных на юге Англии. Вот спасибо, что нас приняли с любовью. Храните нас в молитвах, и мы вас будем, как умеем хранить. Спасибо вам!

Опубликовано: «Любовь всепобеждающая. Проповеди, произнесенные в России». Христианская жизнь, Москва-Клин, 2003. Стр. 19-23.