Вынос Плащаницы

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Как трудно связать то, что совершается теперь, и то, что было когда-то: эту славу погребения Плащаницы и тот ужас чело­веческий, ужас, охвативший всю тварь — погребение Христа в ту единственную, великую, неповторимую Пятницу.

Сейчас смерть Христова нам говорит о Воскресении, сейчас мы стоим с возженными пасхальными свечами, сейчас самый Крест сияет победой и озаряет нас надеждой, — но тогда было не так. Тогда на жестком, грубом деревянном кресте, после многочасного страданья, умер плотью воплотившийся Сын Божий, умер плотью Сын Девы, Которая стояла у подножья креста, со-умирая с Тем, Кого Она любила, как никого на свете — Сына Благовещения, Сына, Который был пришедший Спаситель мира; тогда, с того креста, ученики, которые до того были тайными, а теперь, перед лицом случившегося открылись без страха, — ученики Иосиф и Никодим сняли тело. Было слишком поздно для похорон: тело отнесли в ближнюю пещеру, в Гефсиманском саду, положили на плиту, как полагалось тогда, обвив плащаницею, закрыв лицо платом, и вход в пещеру заградили камнем, — и это было, как будто все. Но вокруг этой смерти было тьмы и ужаса больше, чем мы себе можем представить. Поколебалась земля, померкло солнце, потряс­лось всё творение от смерти Создателя; а для учеников, для женщин, которые не побоялись стоять поодаль во время распятия и умирания Спасителя, для Богородицы, этот день был мрачней и страшней самой смерти. Когда мы сейчас думаем о Великой Пятни­це, мы знаем, что грядет суббота, та Великая Суббота, когда Бог почил от трудов Своих — Суббота победы! И мы знаем, что в ночь, светозарную ночь от Субботы до Воскресного дня мы будем петь Воскресение Христово и ликовать об окончательной Его победе. Но тогда Пятница была последним днем. За этим днем не видно ничего, следующий день должен быть таким, каким был предыдущий, и поэтому тьма и мрак и ужас этой Пятницы никогда никем не будут изведаны, никогда никем не будут постигнуты такими, какими они были для Девы Богородицы и для учеников Христовых. Мы сейчас мо­литвенно будем слушать плач Пресвятой Богородицы, плач Матери над телом жестокой смертью погибшего Сына. Станем слушать его. Тысячи, тысячи матерей могут узнать этот плач, и я думаю — Её плач страшнее всякого плача, потому что с Воскресения Христова мы знаем, что грядет победа всеобщего Воскресения, что ни един мертвый во гробе; а тогда Она хоронила не только Сына Своего, но всякую надежду на победу Божию, всякую надежду на вечную жи­знь. Начиналось тление бесконечных дней, которые никогда уж больше, как им казалось, не смогут ожить. Вот, перед чем мы стоим в образе Божией Матери, в образе учеников Христовых. Вот, что значит смерть Христова. В остающееся короткое время вникнем душой в эту смерть, потому что весь этот ужас зиждется на одном: НА ГРЕХЕ, и каждый из нас, согрешающих, ответственен за эту страшную великую Пятницу; каждый ответственен и ответит: она случилась потому только, что человек потерял любовь, оторвался от Бога; и каждый из нас, согрешающий против закона любви, ответ­ственен за этот ужас смерти Бого-Человека, сиротства Богородицы, ужаса учеников; поэтому, прикладываясь ко Священной Плащанице, будем это делать с трепетом. Он умер для тебя одного — пусть ка­ждый это понимает! — и будем слушать этот плач, плач всея земли, плач надежды надорванной, и благодарить Бога о спасении, которое нам даётся так легко и мимо которого мы так безразлично прохо­дим, тогда как оно далось такою страшной ценой и Богу и Матери Божией и ученикам.

Аминь.

Опубликовано: «Во имя Отца и Сына и Святого Духа…» – М.: «Гранат», 2014.